Разнести повсюду весть (ЛП)

— Привет, братишка, — произнёс Билл, встречая нас в зоне получения багажа в Международном аэропорту Мемфиса. Он взялся за ручку моего чемодана. — Как прошла поездка?

— Хорошо, — ответил я.

— Мама на тебя злится.

— Почему?

— Ты не приехал домой на Рождество.

— Уверен, вы все это пережили.

— Ты её знаешь. Сказала, что вы думаете об усыновлении, довольно серьёзно настроились на того маленького мальчика.

— Ага, — ответил я. Затем замолчал и больше ничего не говорил, бросив взгляд на Джексона, чтобы убедиться, что он заметил. Он едва заметно приподнял бровь.

— Джек, как твоя мама и они? — спросил Билл.

— У них всё в порядке, — сказал Джексон.

— Что ж, такие дела. Я припарковался снаружи, на парковке.

Джексон сидел, скрючившись, на заднем сидении машины во время двухчасовой поездки домой из Мемфиса в Тупело. Он вежливо вставил в уши наушники и слушал «Пандору», при этом отключаясь от нас.

— Ну, расскажи мне о нём, — сказал Билл, когда тишина затянулась. — Как прошло посещение?

— Он был славным, — ответил я.

— Славным?

— У него много проблем, но он был милым ребёнком.

— Так вы собираетесь его усыновить?

— Думаю, взять на попечительство. Не знаю насчёт усыновления.

— Почему нет?

— Его мать не очень счастлива, что её сына хотят усыновить двое мужчин. Уверен, она назвала нас “растлителями”, вежливо сказав нам поцеловать её белый, тюремный зад.

— Оу.

— Но она не выйдет из тюрьмы раньше, чем ему исполнится двадцать четыре, так что мы можем просто взять его до тех пор на попечительство.

— Это тот, про которого ты говорил, глухой?

— Да.

— Я бы хотел с ним познакомиться.

Я взглянул на брата и нахмурился. Я не хотел, но… ну, это был Билл, в конце концов, тот же парень, который однажды сказал мне, что находится “на расстоянии лобкового волоса” от того, чтобы нанять адвоката и объявить меня негодным родителем, потому что мама застала нас с Джексоном за купанием нагишом с Ноем, в походе. Мы с Билли привыкли ходить купаться нагишом, когда были детьми, но, видимо, делать это со своими собственными детьми — большое табу, особенно, когда это твой первый поход с каким-то парнем, с которым ты недавно начал встречаться. Я считал, что мы веселились. Билл считал, что мы рискуем навлечь гнев Божий на весь мир.

Вопреки моему католическому воспитанию, я был ужасен в том, что касалось стыда своего тела, хотя я пытался. Я был естественным в этом плане и всегда считал, что лучше мой ребёнок будет видеть обнажённые тела, чем то, как людей убивают, разделывают и разрывают на кусочки по телевизору. Видимо, я очень отличался ото всех в этом отношении.

— Ты хотел бы с ним познакомиться? — недоверчиво переспросил я.

— Конечно. Почему нет?

— Полагаю, я просто удивлён. Он действительно милый ребёнок. Немного странный.

— Странный?

— Ему не нравится, когда к нему кто-нибудь прикасается.

— Почему это?

— Не знаю. Должно быть, в какой-то момент с ним обращались жестоко, и, может быть, он ассоциирует прикосновения с болью. Я где-то читал об этом.

— Может быть, — допустил Билл.

— Ещё он ходит под себя, — добавил я. — Мама Джека устроила маленькую вечеринку, и у него произошла авария. Это было даже забавно.

— Он, наверное, наложил в штаны при одном взгляде на неё.

— По крайней мере, ему не приходится её слушать, — отметил я.

— Она хороша.

— Да, она ничего.

— Значит, он глухой, и у него случаются аварии. Какие плохие новости?

— Почему ты думаешь, что есть плохие новости?

— Потому что я знаю, что есть, Вилли. Плохие новости есть всегда.

— Ну…

— Что “ну”?

— У него СПИД. На самом деле, ВИЧ. СПИД получаешь тогда, когда твоя иммунная система больше не может бороться с ВИЧ.

— Оу?

— Ага.

— И что это значит?

— Он должен принимать много лекарств. С ним всё должно быть в порядке, но никогда не знаешь. Просто нужно быть осторожным.

— Звучит так, будто это непростая ноша, — сказал он.

— Да, ну, ты знаешь.

— Значит, вы серьёзно на это настроены?

— На самом деле, да.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Тебе нужно двигаться дальше, окунуться в это и вытащить голову из задницы. С тех пор, как Ной умер… ну, ты просто не был собой. Не то чтобы я этого хотел, потому что ты был чёртовым кошмаром, но всё равно. Было бы мило время от времени изредка видеть моего прежнего младшего брата.

— Ну, спасибо тебе.

— Серьёзно, — продолжал он. — Сначала дед, а потом немного позже Ной. Бам, бам, вот так просто. И с тех пор ничто не было прежним. Полагаю, ты не знаешь, как тебе повезло, пока не начинаешь терять.

Я ничего не ответил.

Изредка — и я имею в виду очень редко — Билл становился немного сентиментальным и откладывал в сторону свои религиозные предубеждения на достаточно долгое время, чтобы поговорить со мной так, будто я на самом деле был его братом, а не каким-то буйным сумасшедшим, одержимым тем, чтобы затолкнуть всем в глотки “гомосексуальные принципы”.

— Будет мило, если ты привезёшь его на воскресный обед, — добавил Билл.

«Было бы», — подумал я, если бы я не переезжал в Бостон.

Глава 31

Тебе есть, что сказать