Разнести повсюду весть (ЛП)

Джексон Ледбеттер вдруг оказался рядом, тянул меня за руку, пытался поднять на ноги.

Он появился из ниоткуда, молчаливый как призрак, его лицо отражало тихое неодобрение.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я заплетающимся языком.

— Ох, ты знаешь, — произнёс он многострадальным тоном.

— Как ты узнал, где я?

— Будто ты никогда раньше этого не делал, Кантрелл. Честное Рождество!

— Я разговариваю со своим мальчиком!

— Вилли, пожалуйста. Пока полиция не приехала. В последний раз тебя чуть не арестовали. Это закрытая территория, знаешь ли. Хоть раз в своей проклятой жизни ты можешь не быть чёртовым идиотом?

— Я разговаривал со своим мальчиком!

— Я знаю. А теперь идём.

— Я сказал ему брать свою плиту и свой гроб и…

— Я знаю, детка. Идём. Здесь холодно.

— Как он мог так со мной поступить? — спросил я, искренне недоумевая.

— Вилли, ты пьян, и здесь холодно, и я не в настроении для твоей чепухи.

— Но как он мог так поступить?

— Ты это прекратишь? Пожалуйста, Вилли!

— Он чёртов неблагодарный маленький засранец!

— Прекрати!

— Как он мог так поступить?

— У него не было выбора, болван! И он держался так долго, сколько мог. Это ты неблагодарный засранец, Вилли. Он старался изо всех сил ради тебя. Ты должен отпустить его. Пожалуйста, Боже, сколько раз я должен тебе это говорить? Ты должен это прекратить.

— Я не должен ни хрена делать!

— Нет, должен. Если ты хочешь усыновить того маленького мальчика в Бостоне, ты должен взять себя в руки, чёрт побери. Если ты хочешь будущего, Вилли… если ты хочешь вообще какой-то жизни… ты должен это прекратить. Что ещё, мать твою, мне сделать, чтобы заставить тебя это увидеть?

— Но это неправильно!

— Его нет, Вилли. Но я здесь. Твоя семья здесь. Тот маленький мальчик в Бостоне здесь. И нам нужно, чтобы ты тоже был здесь. С нами — а не со своим мёртвым сыном. Ты должен его отпустить.

— Но я не могу.

— Можешь и сделаешь.

— Не могу!

— Почему бы тебе не пойти и не сказать тому глухому мальчику в Бостоне, что ты не можешь быть его папочкой, потому что устроил праздник жалости к себе, и тебя нельзя тревожить?

— Отстань от меня!

— Пожалуйста, Вилли. Я больше не могу этого выносить.

Я услышал что-то странное в его голосе и повернулся, намереваясь что-то сказать — мой язык иногда жил своей жизнью, особенно, когда я пьян — и с удивлением увидел, что Джексон Ледбеттер плачет.

Ледбеттер не был плаксой. Я доводил его до слёз раз или два, но не более того.

— Какого чёрта? — произнёс я, стоя на нетвёрдых ногах.

— Ты должен это прекратить, Вилли, — несчастно сказал он. — Ты разрушаешь мою жизнь! Ты выбрасываешь всё, ради чего мы работали! Ты должен переступить через это и двигаться дальше — прошло шесть чёртовых лет! Я тоже его потерял, знаешь ли, и не прошло ни дня, чтобы я о нём не думал, но мы должны двигаться дальше. И знаешь, я тоже здесь. Ты никогда об этом не думаешь? Я здесь. Я твоя семья. И я устал жить в тени нашего мёртвого сына. И я устал от тебя и устал от твоей чёртовой чепухи. Прошло шесть лет. Шесть чёртовых лет! Сколько можно!

— Ох, что ты об этом знаешь?

— Что я об этом знаю? Ты издеваешься? Ты потерял одного ребёнка. Одного, Вилли. Хочешь знать, скольких я потерял за годы работы медбратом — как много детских смертей я видел, скольких родителей, уничтоженных горем? Ты, чёрт возьми, издеваешься надо мной, Вилли Кантрелл? Думаешь, я не знаю, каково это? Рак, лейкемия, СПИД, каждая странная болезнь на этом свете — химиотерапия, радиация, поясничный прокол, одна операция за другой, эти маленькие дети надрываются, пытаются пережить ещё один день, чтобы побыть с их семьями… и ты думаешь, я не знаю, каково это? Иди к чёрту, Вилли!

Я замолчал, внезапно не зная, что сказать.

— Знаешь, что, — тихо произнёс Джексон, — я возвращаюсь в Бостон. Я уезжаю. Если хочешь со мной, то возьми себя в руки, чёрт возьми. В противном случае — отвали. Я больше так не могу. Последнее время ты не в себе. И хочешь узнать кое-что смешное? Я видел так много женатых пар, которые проходят через то же самое. Один из их детей умирает, и всё кончено. Они просто, чёрт возьми, разваливаются. Я думал, у нас всё будет по-другому. Я думал, мы справимся — но теперь я вижу, что у нас не получается. И мне жаль, но я устал, и я больше не могу справляться с твоим дерьмом. Так что я сдаюсь. Поступай, как знаешь. Я позвоню Биллу и скажу ему приехать и забрать твой зад, потому что ты не сядешь за руль, не в таком состоянии. Где твои ключи от машины?

— Ты не заберёшь мои ключи!

— Хотел бы я посмотреть, как ты попробуешь меня остановить.

— Мне не нужна твоя помощь!

Выговорившись, Джексон сейчас был убийственно серьёзен, ощупывая карманы моего пальто в попытках найти ключи.

— Прекрати! — раздражённо воскликнул я.

— Дай мне чёртовы ключи!

— Я поеду домой сам.

— Дай мне ключи, Вилли!

— Нет!

— Чёрт побери, — еле слышно произнёс он. Он грубо, агрессивно толкнул меня. Я споткнулся о свою же ногу и упал на холодную землю. Я в удивлении моргнул, глядя на него.

Он был готов выбить вселюбящего Иисуса прямо из меня.

— Ключи, — сказал он, протягивая руку.

— Я оставил их в машине.