Разнести повсюду весть (ЛП)

— Ох, честное слово, — воскликнул я. — Вы все не предвидели этого?

— Но я думал, вы собираетесь усыновлять ребёнка, — сказал Билл.

— Да, — добавила мама, вытирая глаза.

— Так и есть, — ответил я.

— И вы будете жить там? — произнесла мама. — Нам не удастся увидеть этого ребёнка? Это неправильно, Вилли. Как он узнает, кто его семья?

— Мы приедем в гости, — пообещал я.

— О, вы приедете в гости! Это мило, дорогой. Спасибо. Я чувствую себя намного лучше! Вы приедете в гости.

— Прости, мама.

— И где он будет ходить в школу? Ты не знаешь учителей в таком месте, как Бостон! Ему может попасться любой дурак в качестве учителя, и Бог знает, что они скажут ему делать! И ты будешь воспитывать его в городе? Там так много преступности! Вилли, почему?

— Мне нужно это сделать, мама.

— Но я собиралась оставить этот дом тебе, Вилли. У Билли есть дом, и он отлично устроен, и я просто думала, когда я умру, что…

Она снова расплакалась.

— Мама, честное слово, — сказал Билл. — Это не так далеко.

— Что ж, может быть, все мои дети могут просто переехать и бросить меня одну в старости! Может быть, это к лучшему! Мэри сейчас в Нэшвилле, и я не видела её уже много лет, и это всё, что я могу сделать, чтобы мальчики приехали и подстригли траву время от времени. Можно подумать, я всё усложняю, судя по тому, как они себя ведут, и я каждый раз даю им по пять долларов. Этих мальчишек не заставишь ничего сделать, пока не заплатишь им. Я просто не понимаю эту внезапность, с которой вам нужно… ох, я просто не понимаю!

— Это не так далеко, мама, — сказал я.

— Мальчики, почему вы торгуетесь со своей бабушкой, чтобы подстричь ей траву? — спросил Билл у Джоша и Эли. — Я должен успеть надрать вам задницы до следующей недели!

Джош, развалившись боком в кресле, перекинув ноги через подлокотник, закатил глаза. Ему было двадцать, студент колледжа, и ему было так скучно.

— Курица почти готова! — крикнула из кухни Шелли.

Глава 41

Что заставляет тебя думать, что я нервничаю?

— Значит, мы это сделаем? — тихо произнёс Джексон, бросая на меня взгляд и улыбаясь.

— Или это, или мы просто сидим в странном самолёте и разговариваем.

— И ты нормально к этому относишься?

— Я в порядке.

Он потянулся и осторожно взял меня за руку.

— Ты нервничаешь? — спросил он.

— Я? Нервничаю? Что заставляет тебя думать, что я нервничаю?

— Ты проверил свой ремень безопасности уже около пятнадцати раз, а самолёт ещё даже не начал двигаться.

— Если я умру, то хочу быть крепко пристёгнутым к сидению, спасибо тебе большое. Я по-прежнему считаю, что для переезда нам следовало взять фургон.

— Для такого можно нанять людей, знаешь ли.

— Боже, ты говоришь как твоя мать!

— А ты говоришь как твоя. Мама говорит, что папа нехорошо себя чувствует.

— Должно быть, он проснулся и понял, что он республиканец. Если тебе от этого не станет плохо, то не поплохеет ни от чего.

— Дело не в этом. В смысле, не похоже на грипп или что-то такое. Она говорит, что он в последнее время бледный и вид у него уставший.

— Оу?

— На самом деле, я немного переживаю.

— Я думал, ты ненавидишь этого человека.

— Иногда ненавижу, но он мой отец. Я не всерьёз его ненавижу. Он просто очень сложная личность.

— Так ты это называешь?

— Он немного сумасбродный.

— Он считает, что ты гей потому, что он не уделял тебе достаточно времени, когда ты был маленьким мальчиком.

— Он в отрицании.

— Он считает, что купоны на еду — причина того, почему американцы такие жирные! И у него в кабинете есть фотография Митта Ромни с автографом. В кабинете, Джек! Где ему приходится смотреть на неё каждый день! И он по-прежнему считает, что Обама никогда не был президентом, потому что он не гражданин США! Он больше, чем просто немного сумасбродный.

— Ему чужды условности.

— Он играл в гольф с Дональдом Трампом!

— Разве не все это делали?

Я откинулся на спинку сидения, потому что самолёт вдруг пришёл в движение.

У меня не было оснований поддерживать эту идею, но мне это казалось единственным логичным вариантом, если самолёт действительно взорвётся — или что-то ещё — он может сделать это и во время взлёта, и во время посадки. Как я дошёл до этой мысли, я не знал, но каждый раз, садясь в самолёт, я немного паниковал.

— Ты расслабишься? — прошептал Джексон.

— У меня из носа торчит козявка?

— Нет!

— Ну, я не хочу, чтобы спасатели смотрели на мой труп, если у меня из носа будет торчать козявка, или ещё что.

— Ох, честное слово!

— Если я умру, то хочу выглядеть хорошо. Если Энн Коултер удаётся делать это каждый день, то и я смогу.

— Причём тут Энн Коултер? — спросил Джексон. — Она не умерла.

— Последний раз, когда у этой женщины был пульс, Джимми Картер был президентом, а Джерри Фалуэлл запускал моральное большинство* (прим.: Моральное большинство — политическая организация правоконсервативной ориентации, которая прославилась поддержкой самых безумных проектов космической гонки вооружений, проклятиями в адрес СССР как “империи зла”).

И Джимми Сваггерт, конечно же, занимался сексом с проституткой в мотеле Луизианы.

— А что делал ты?