Разница между нами (СИ)

Бенджен повернулся, чтобы видеть испуг и жалость, которые, спешиваясь, плескались в глазах Ленц. Еще чуть-чуть, думал он, и она поймет, кто я есть.

— Лет десять назад несколько сотен людей погибли от вируса, помните? Все госпитали были переполнены. Я никогда не забуду запах крови, пота, гнили, исходящей от человеческих тел. Мама держала меня за плечи, чтобы я не убежал, и тихо говорила: «смотри».

— Мне жаль… — голос ее уже дрожал, Бенджен понял, что эту девушку всю жизнь ограждали от ужасов, которыми наполнен мир. Ее заставляли верить в то, что всё не так плохо.

— Дело не в Играх, Менсер. Я и до них видел десятки смертей. После обвала в шахтах на моих глазах молодым парням ампутировали конечности; я держал своего друга за руку и знал, что скоро он умрет от голода. И я не помог ему. Мне даже не жаль, Менсер, потому что тогда я уже четко уяснил, что в этом мире нужно думать только о себе, если хочешь выжить.

— Но вы вызвались добровольцем ради Жаклин, — попытки Менсер найти в нем хоть что-то, доказывающее его человечность, выглядели убого.

— Да, а потом, как вы помните, я убил ее.

— Не по собственной воле.

— Я отправился туда, потому что думал, что достаточно умен, чтобы спасти ее. А она перехитрила меня и не оставила мне выбора. Она умерла, потому что мне не хватило способностей, чтобы сделать то же самое ради нее.

— Жаклин умерла, потому что была уверена, что вы заслуживаете жить! Она точно не хотела, чтобы вы винили себя за это до конца дней. — Менсер набрала побольше воздуха, ее глаза загорелись, а последняя надежда Бена на то, что ее можно спасти, безжалостно развеялась. — Я думаю, что она верила, что вы сделаете что-то достаточно важное, то, с чем под силу справиться только вам. Бенджен, я считаю, что вы на верном пути.

Они уже стояли у двери в библиотеку. Ладони Менсер, дрожа, накрыли его бледные костяшки. Она потянулась к нему из темноты всем своим телом, с надеждой, с отчаянием, с бесконечным смирением и смелостью. Черт, эта девушка совершенно безнадежна. Бен резко толкнул дверь ногой.

— Проходите.

Менсер отпрянула от него, как от удара током.

========== Глава 11: Маскарад лицемерия ==========

Оба дня подготовки к торжеству были расписаны посекундно, вплоть до времени, отведённого для приема пищи и походов в ванную комнату. Складывалось ощущение, что о размахе мероприятия и количестве гостей узнали в последний момент: вместо приятной предпраздничной суеты среди работников витало ощутимое напряжение. Даже саркастически относящийся к любым трудностям Опал выглядел уставшим и сбитым с толку.

– А ты не приглашен? – осведомился Стилл, глядя на старого знакомого - стилиста из Капитолия, облаченного в простой, чуть мятый после многочасовой работы костюм.

– Вообще-то да, приглашён, но как только закончу — сразу свалюсь от изнеможения. За последние две недели дольше четырех часов не спал, кажется, ни разу. Немного иначе представлял себе последнее задание, знаешь, – мужчина лениво улыбнулся, не показывая зубов, и золотое тату на его щеке поползло к виску.

– Уходишь?

– Да, думаю, что я уже сделал всё, что мог.

Бенджен с пониманием кивнул, не сводя взгляда с Опала, что ловко застегивал пуговицы пепельно-серого фрака. За почти двадцать лет в роли одного из передовых стилистов Голодных Игр он пережил настоящие качели. Подопечные Опала побеждали с переменным успехом, и он успел поработать и с Первым, и с Шестым, и даже с Двенадцатым Дистриктами. Желание Опала уделить время семье и полностью отгородиться от Игр виделось Бену куда более логичным, чем всё, что тот делал за последние годы.

Высокий воротник белоснежной блузки доставал до кончиков ушей. Посмотрев на свое отражение в длинном зеркале с позолоченной рамой, Бен почувствовал себя клоуном. Но, когда Опал открыл дверцы большого шкафа, он понял, что по здешним меркам его наряд был вершиной скромности.

– Я повесил их по порядку и на всякий случай подписал каждый в соответствии с днем недели. Приемы в разное время: одни вечерние, другие дневные. В среду вы поедете на охоту. Кроме того, каждый день используется определенная цветовая гамма, так что не оплошай. Не хочу, чтобы мой отход от дел запомнили, как самой грандиозный провал последних лет.

Двенадцатый кивнул.

Опал поднял со стеклянной тумбочки большую подарочную коробку и передал ее Бену:

– Это твой подарок. Для них будет специально отведенное место, оставишь там.

– Не помню, чтобы я когда-нибудь благодарил тебя за всё это. Без тебя выдержать… было бы куда сложнее.

– И мне без тебя тоже, Бенджен, – стилист улыбнулся с отцовской нежностью, пожал ему руку и позвал безгласую, которая должна была провести победителя в большой банкетный зал.