Разные оттенки смерти

– Старший инспектор имеет в виду ложь, – объяснил Бовуар.

– Вы зашли слишком далеко. – Пино обратился к Сюзанне: – Я советую тебе не отвечать ни на какие вопросы.

– Вы ее адвокат? – спросил Бовуар.

– Я юрист, – отрезал Пино. – И неплохой юрист. Можете называть это как угодно, но успокаивающий голос и вежливые слова не могут скрыть то, что вы пытаетесь сделать.

– А как называете это вы? – воскликнул Бовуар, повышая голос, как и судья.

– Вы пытаетесь загнать ее в угол. Запутать.

– Мы могли бы дождаться, когда она останется одна, и допросить ее, – сказал Бовуар. – Вы еще должны сказать спасибо, что вас впустили сюда.

– Хватит, – сказал Гамаш, подняв руку, хотя уже один его голос звучал вполне убедительно.

Оба замолчали с открытыми ртами, готовые к атаке.

– Достаточно. Я бы хотел поговорить с вами, ваша честь. Я думаю, мой инспектор выразился достаточно ясно.

Но прежде чем начать разговор с судьей, Гамаш отвел Бовуара в сторону и прошептал:

– Контролируй себя, инспектор. Хватит этих глупостей. – Он посмотрел в глаза Бовуару.

– Слушаюсь, шеф.

Бовуар отправился в туалет и снова уселся на унитаз. Тихо. Пытаясь начать контролировать себя. Потом он ополоснул лицо и руки, принял полтаблетки, посмотрел на себя в зеркало.

«У Анни с Дэвидом трудности, – прошептал он и почувствовал, как успокаивается. – У Анни с Дэвидом трудности». Боль в кишках стала униматься.

В оперативном штабе старший инспектор Гамаш и главный судья Пино отошли от остальных и остановились перед большой красной пожарной машиной.

– Ваш человек подходит слишком близко к красной черте, старший инспектор.

– Но он прав. Вы должны решить. Вы здесь в качестве адвоката Сюзанны Коутс или ее… – он помедлил, подбирая подходящее слово, – друга из АА.

– Я могу быть и тем и другим.

– Не можете, и вы это знаете. Вы главный судья. Решайте, сэр. Сейчас.

Арман Гамаш посмотрел в глаза судьи Пино. Главный судья был ошеломлен, он явно не ожидал, что ему будет брошен такой вызов.

– Я здесь как ее друг из АА. Как Тьерри П.

Такой ответ удивил Гамаша, и он не стал скрывать это.

– Вам эта роль кажется слабой, старший инспектор?

Гамаш ничего не ответил, но ему явно так и казалось.

Тьерри слегка улыбнулся, потом посерьезнел:

– Любой человек может защищать ее права, чтобы они не были нарушены. Я думаю, даже вы. Но вот чего вы не можете, так это не допустить ее сваливания к пьянству. Только другой алкоголик может поддержать ее в этом. Если она потеряет это, то потеряет все.

– Неужели все так хрупко? – спросил Гамаш.

– Хрупка не трезвость, коварна ее пагубная привычка. Я здесь, чтобы защитить ее от этой привычки. А вы можете защитить ее права.

– Вы доверяете мне в этом?

– Я доверяю. Но ваш инспектор? – Главный судья кивнул в сторону Бовуара, который как раз выходил из туалета. – Вы должны приглядывать за ним.

– Он один из старших офицеров отдела, – произнес Гамаш холодным тоном. – Ему не требуется никакого пригляда.

– Приглядывать необходимо за всеми.

У Гамаша от этих слов мурашки побежали по коже, он мог только удивляться этому человеку, наделенному такой властью. У него было немало талантов, но немало и недостатков. И снова Гамаш задал себе вопрос: а кто же опекун у главного судьи Пино? И что он нашептывает в это властное ухо?

– Месье Пино согласился быть другом из Анонимных алкоголиков для мадам Коутс и будет помогать ей в этой роли, – сказал старший инспектор, когда они снова сели за стол.

Лакост и Бовуар были удивлены, но ничего не сказали. Это облегчало их работу.

– Вы солгали нам, – повторил Бовуар, поднимая листок с копией рецензии. – Все неправильно цитировали эти слова, так? Говорили, что они были написаны о каком-то художнике, которого никто не мог вспомнить. Но это было написано не о художнике, а о художнице. О вас.

– Сюзанна, – предостерегающе сказал Тьерри и посмотрел на Гамаша. – Я прошу прощения. Но я не могу перестать быть юристом.

– Придется приложить побольше усилий, месье, – сказал Гамаш.

– И потом, – сказала Сюзанна, – предупреждать уже поздновато, вы так не думаете? – Она посмотрела на полицейских. – Главный судья уже есть, а теперь, похоже, я стала главным подозреваемым.

– Опять слишком много главных? – спросил Гамаш с печальной улыбкой.

– Слишком много, чтобы я чувствовала себя спокойно, – сказала Сюзанна. Она показала на лист бумаги и фыркнула. – Чертова рецензия. Мало того что тебя так оскорбили, так потом еще и неправильно цитировали. По крайней мере, могли бы исправить оскорбление.

Казалось, это скорее забавляло ее, чем сердило.

– Это сбило нас со следа, – признал Гамаш, ставя локти на стол. – Все говорили: «Он естествен…», тогда как в рецензии было: «Она естественна…»

– Как же вы догадались? – спросила Сюзанна.