Читаем Разоблачение пермакультуры от ее учителей и ученых полностью

В настоящее время это действительно вариант только для нескольких остатков крестьянского населения в этих странах, вместе с сокращающимися богатыми. Поэтому нам нужно найти способы дать возможность большему количеству людей выбрать этот образ жизни. Я не уверен, что подход, который пропагандирует Фортье (и который мы с ним выбрали), является лучшим, хотя, вероятно, это был лучший способ, доступный нам с учетом политических и экономических ограничений, с которыми мы столкнулись. Мой следующий цикл публикаций направлен на изучение того, как может выглядеть этот лучший крестьянский образ жизни, а также политических и экономических изменений, которые для этого потребуются.

10. Внутренний голос говорит

«Боже, Крис, расслабься», - говорится в нем. «Этот парень просто хочет показать вам, как выгодно продать несколько овощей. Он не пытается переписать Капитал Маркса или изменить мир . Другой внутренний голос отвечает: «Достаточно справедливо, но проблема в том, что мы слишком часто виноваты в объединении одного с другим в движении за альтернативную пищу. Я - в том числе. И, возможно, также герой пермакультуры, Масанобу Фукуока. «Я не могу больше оставаться терпеливым», - написал Фукуока. «С одной соломинкой я сам начну революцию».

Я восхищаюсь этим чувством, но меня оно убеждает меньше, чем раньше. Разумеется, пермакультурное садоводство может быть радикальным актом. Но если произойдет сельскохозяйственная революция, я думаю, что радикальное садоводство лучше может проложить путь к уничтожению старого, чем к созданию нового. И отношения между радикальным садоводством и рыночным садоводством спорны в лучшем случае.


Питер Харпер - КРИТИКА ПЕРМАКУЛЬТУРЫ - очистка конюшен. Когда я слышу слово «пермакультура», моя рука тянется к кобуре!


[Вступительное замечание: это немного измененная версия статьи, первоначально написанной для журнала Permaculture в 1997. Вы должны сделать скидку на ее возраст и время, но я бы поддержал большую часть написанного].


Есть кое-что, что меня беспокоит в пермакультуре, и я с трудом могу понять это. На самом деле, саму пермакультуру сложно определить с какой-либо уверенностью! В последнее время возникла целая серия головоломок.


Например, я познакомился с мелким фермером, который занимался этим 20 лет. Его дочь была увлеченной ученицей пермадизайна, и когда нас представили, я, естественно, спросил его, что он думает. «Когда я слышу слово «пермакультура», - фыркнул он, - моя рука тянется к кобуре!». Почему?


Я столкнулся с таким же отношением на проводимой раз в два года конференции Ассоциации производителей органических продуктов, которая является кульминационным моментом сезона для органического движения в

Великобритании: пермакультуры нигде нет в программе, и если она поднимется в разговоре люди либо смущены, либо открыто насмехаются. Почему?


Вы можете возразить, что у этих людей довольно ограниченный кругозор, и гениальность идеи до них еще не дошла. Но нельзя сказать так о Роберте Курике, очень уважаемой фигуре в движении пермакультуры, чью книга «Создание съедобного ландшафта естественным образом» можно найти во всех каталогах пермакультуры и на многих книжных полках пермакультуристов.


В статье в Солнечном Каталоге, он сделал следующие замечания. Стоит процитировать его подробно:


В 1978 году я прочитал Permaculture One .... Хорошая пермакультура - это экосистема (сад), производящая продукты питания, спроектированная человеком, требующая небольшого труда для поддержания, имитирующая разнообразие и сложность леса (или другой природной системы), в значительной степени основанная на многолетних пищевых растениях, самовоспроизводящаяся и постоянная.

С первой лекцией Билла Моллисона в США в 1980 году, спонсируемой Институтом Фараллонеса (где я тогда руководил курсом съедобного лпндшафта)

интерес к пермакультуре взлетел, как лебеда на куче влажного конского навоза.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих угроз цивилизации
100 великих угроз цивилизации

Человечество вступило в третье тысячелетие. Что приготовил нам XXI век? С момента возникновения человечество волнуют проблемы безопасности. В процессе развития цивилизации люди смогли ответить на многие опасности природной стихии и общественного развития изменением образа жизни и новыми технологиями. Но сегодня, в начале нового тысячелетия, на очередном высоком витке спирали развития нельзя утверждать, что полностью исчезли старые традиционные виды вызовов и угроз. Более того, возникли новые опасности, которые многократно усилили риски возникновения аварий, катастроф и стихийных бедствий настолько, что проблемы обеспечения безопасности стали на ближайшее будущее приоритетными.О ста наиболее значительных вызовах и угрозах нашей цивилизации рассказывает очередная книга серии.

Анатолий Сергеевич Бернацкий

Публицистика
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика