Читаем Разоблачение пермакультуры от ее учителей и ученых полностью

В конце концов, как только вы избавитесь от псевдонауки, думеризма и приятного идеализма жизни в босоногих общинах и выращивания собственной еды, все, что у вас останется, - это Культ Пермы. .

Отзыв о культе пермы


Мой последний пост вызвал несколько интересных откликов в сообществе пермакультуры.


В частности, в Твиттере Рафтер Сасс Фергюсон обратил на него мое внимание этим странным комментарием:

Не стоит ретвитить  рубящего дерево пермакультуры, из-за мелочей . Несколько действительных критических аргументов, к сожалению, потеряны в нытье злобного лузера. Избегайт.

- Rafter Sass Ferguson (@RafterSass) 

Мне это показалось странным, поскольку на своем собственном веб-сайте  Фергюсон заявляет:

Я Рафтер Сасс Фергюсон, занимаюсь агроэкологией, политической экологией и пермакультурой.

что подтверждает по крайней мере одно из моих основных положений, что пермакультура - это политическая идеология и движение, а не наука. Фергюсон ответил, что «для меня, в отличие от вас,« политическое »и« общественное движение »не являются наивными эпитетами. - но его следующий твит оказался еще более странным:

 Несмотря на фетишизацию науки, публикация демонстрирует нулевую осведомленность о наиболее важной дисциплине, по которой можно судить о ПК: агроэкологии.

- Rafter Sass Ferguson (@RafterSass) 

И все же Фергюсон стремится завоевать научное доверие к пермакультуре – доверие науки, в «фетишизме» которой он беззаботно обвиняет меня. Фактически, у него только что была статья под названием «  принятая журналом «Агрономия для устойчивого развития». Одна из основных тем этой интересной статьи, в которой рассматриваются три десятилетия пермакультуры в академической литературе, - это непростые отношения между пермакультурой и наукой. Действительно, Фергюсон затрагивает многие из тех же вопросов, что и я:

Рукопись следует стратифицированному определению пермакультуры как системы дизайна, основы передовой практики, мировоззрения и движения.

Фергюсон ссылается на «агроэкологический переход», под которым, как я полагаю, он подразумевает политический сдвиг от крупномасштабного промышленного сельского хозяйства к, возможно, социалистическому движению мелких земледельцев и фермеров, примером которого является

В своей статье он быстро определяет, что отсутствие четкого определения пермакультуры является одним из основных камней преткновения:

Сложность предоставления четкого и отличительного описания пермакультуры может вызвать путаницу и помешать строгому и систематическому обсуждению.

Он отмечает, что

В то время как пермакультура имеет четкое описание техник, за которые она выступает, лишь немногие из этих методов возникли в среде пермакультуры. Практики пермакультуры часто заимствованы или вдохновлены традиционными агроэкологическими системами, как, например, в случае тропических приусадебных участков и «пищевых лесов» (Mollison and Holmgren 1978).


Даже предполагая, что…

«Спираль из трав», проект сада на холме, предложенный Моллисоном для выращивания кулинарных трав, может быть единственной практикой, появившейся в самом движении пермакультуры (Mollison 1988).

Другими словами, «пермакультура» - как система проектирования землепользования - почти неотличима от агроэкологии, и тем не менее Фергюсон, похоже, полон решимости выделить для нее особую нишу как один из подходов к агроэкологии. Признавая, что пермакультуралисты часто преувеличивают урожайность от предпочитаемых ими поликультур и склонны игнорировать проблемы (такие как гораздо более высокие требования к рабочей силе), связанные с созданием сложных систем, он не затрагивает в статье (или в другом месте, которое я нашел) проблему более низкой урожайности в некоторых агроэкологических системах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих угроз цивилизации
100 великих угроз цивилизации

Человечество вступило в третье тысячелетие. Что приготовил нам XXI век? С момента возникновения человечество волнуют проблемы безопасности. В процессе развития цивилизации люди смогли ответить на многие опасности природной стихии и общественного развития изменением образа жизни и новыми технологиями. Но сегодня, в начале нового тысячелетия, на очередном высоком витке спирали развития нельзя утверждать, что полностью исчезли старые традиционные виды вызовов и угроз. Более того, возникли новые опасности, которые многократно усилили риски возникновения аварий, катастроф и стихийных бедствий настолько, что проблемы обеспечения безопасности стали на ближайшее будущее приоритетными.О ста наиболее значительных вызовах и угрозах нашей цивилизации рассказывает очередная книга серии.

Анатолий Сергеевич Бернацкий

Публицистика
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика