Разоблаченная Изида. Том 2. С комментариями

Несовершение никаких грехов, делание добра и очищение своего ума – это и есть учение Пробудившегося…

Лучше чем верховная власть над землею, лучше чем идти в небеса, лучше чем господство над всеми мирами – награда за первый шаг к святости.

«Дхаммапада», стихи 178–183

Творец, где эти трибуналы, где эти суды происходят, где эти судьи собираются, где эти судьи встречаются, перед которыми человек из мира воплощенных отчитывается за свою душу?

Персидский «Вендидад», XIX, 89

Привет тебе, о, человек, который пришел из преходящего места к нетленному!

«Вендидад», VII, 136

Для истинного верующего истина, откуда бы она ни пришла, желанна; также ни одно учение не становится менее истинным или драгоценным оттого, что оно было усмотрено не только Моисеем или Христом, но также Буддой или Лао-цзы.

Макс Мюллер

К несчастью для тех, кто был бы рад воздать справедливость древним и современным религиозным философиям Востока, такая возможность едва ли когда-либо им предоставлялась. В последнее время имело место трогательное единение между занимающими высокие официальные посты филологами и миссионерами из языческих стран. Благоразумие выше истины, когда последняя ставит под угрозу наши синекуры! Кроме того, как легко вступить в компромисс с совестью. Государственная религия – подпорка правительства; все государственные религии – «взорвавшиеся обманы»; поэтому раз уж одна так же хороша или, вернее, так же плоха, как другая – то нашу государственную религию вполне можно поддержать. Такова дипломатия официальной науки.

Гроут в своей «Истории Греции» уподобляет пифагорейцев иезуитам и видит в их братстве только ловко замаскированную цель обретения политической власти. По небрежному свидетельству Гераклита и некоторых других писателей, которые обвиняли Пифагора в хитрости и описывали его как человека, ведущего «обширные исследования… но искусного на интриги и лишенного здравого рассуждения», – некоторые исторические биографы поспешили преподнести его потомкам именно в таком образе.

Век философии не создавал атеистов

Но если они должны принять Пифагора, сатирически изображенного Тимоном, как «фокусника торжественных речей, занятого ловлей людей», – то как они могут избежать того, чтобы судить об Иисусе по отрывку, который Цельс уберег от забвения в своей сатире? Исторической беспристрастности нет никакого дела до вероисповеданий и личных верований, она одинаково взыскивает с потомков как за одно, так и за другое. Жизнь и деяния Иисуса намного меньше засвидетельствованы, чем жизнь и деяния Пифагора, если мы можем сказать, что они вообще засвидетельствованы каким-либо историческим доказательством. Ибо, конечно, никто не станет отрицать, что в качестве реальной личности Цельс обладает преимуществом в отношении достоверности его свидетельств перед Матфеем, или Марком, или Лукою, или Иоанном, которые никогда не написали ни одной строчки в соответственно приписываемых им Евангелиях. К тому же Цельс в качестве свидетеля по крайней мере столь же хорош, как Гераклит. Он был известен как неоплатоник и ученый некоторым отцам, тогда как само существование этих четырех апостолов должно приниматься на слепую веру. Если Тимон рассматривал великого самоcского провидца как «фокусника», то Цельс делал то же самое в отношении Иисуса или, вернее, в отношении тех, кто возлагал на него свое притворство. В своем знаменитом труде, обращенном к назареянину, он говорит: «Допустим, что чудеса были совершены тобою… но разве они не такие же, как и те, которые преподаются египтянам для совершения посреди форума за несколько оболов[1118]».

И мы знаем, по утверждению «Евангелия от Матфея», что Галилейский Пророк также был человеком торжественных речей и что он называл себя и предлагал сделать своих учеников «ловцами человеков».