Разочарованный странник

Через пол часа я уже звонил в дверь их квартиры на Бауманской. Мы прошли на кухню и мне принесли бумажный свёрток с находкой. Когда я развернул свёрток, то моей радости не было предела. Там были: старый молитвослов на славянском языке, отпечатанный на грубой зеленоватой бумаге без первых и последних листов; псалтирь без переплёта, но зато все листы на месте; часть старинной книги на славянском «Житие и чудеса святителя Николая» изрядно потрёпанной в разрозненных листах; брошюра с «Житием святителя Иоасафа Белгородского». Для меня это был целый клад! Все эти книги я тщательно собрал, подклеил листы, сброшюровал, переплёл и, собственно, они-то и заняли своё место на устроенной для них полке на стене, пустовавшей до сей поры.

А спустя некоторое время мне позвонил отец и стал рассказывать о юбилее их подведомственного ПТУ, с директором которого он был давно знаком. Из этого рассказа я понял, что какая-то контора из Рязани зачем-то подарила им на юбилей старинную икону Спаса Вседержителя.

– Вот директор ПТУ звонит мне и говорит, что им подарили икону и он теперь не знает, что с ней делать, – говорил отец.

У меня в голове все мысли смешались, и я никак не мог выговорить, что пусть бы он эту икону отдал мне. Но отец, словно прочитал мои мысли и продолжал:

– Может тебе нужна эта икона? Поезжай и забери её себе, я уже договорился с директором, и он с радостью тебе её отдаст.

На попавшейся под руку бумажке я записал адрес этого ПТУ и помчался за иконой. Вот таким чудесным образом наша «келья» постепенно наполнялась книгами и иконами.

Икона Спаса Вседержителя оказалась в очень хорошем состоянии, аналойного размера и замечательного письма середины XIX века. Конечно же она заняла на стене центральное место.

Под иконой мы поместили лампаду. В качестве лампадного масла нам посоветовали использовать ментоловое масло, которое продавалось в аптеке. Это масло точно такое же, как и вазелиновое только немного пахло мятой. Но, так как другого ничего не было – подсолнечное коптило и совсем не горело – мы стали покупать масло в аптеке. Продавалось оно в маленьких пузырьках и нам приходилось покупать его по пять-десять штук сразу. Покупали его в разных аптеках, где только оно попадалось, чтобы не обращать на себя внимание. Однако чаще всего приходилось покупать масло в соседней с домом аптеке. И однажды, когда я решил купить несколько очередных пузырьков ментолового масла, аптекарша посмотрела на меня поверх очков и с удивлением спросила:

– А зачем вам столько ментолового масла? Что вы с ним делаете?

– Оно очень нужно… Скажите, а для чего оно, вообще? – поинтересовался я.

– Его закапывают в уши.

– Да? А мы заливаем, – уверенно ответил я с серьёзным видом. Таким образом масло для лампады у нас было всегда.

Рисовать святцы в манере Лицевого летописного свода я всё же взялся, но хватило меня только на одну январскую картинку, которая иллюстрировала эпизод из жития святителя Филиппа митрополита Московского. Получилось неплохо, мне понравилось. Но это очень непростой труд. Здесь нужна большая наработка, а главное – творческий потенциал от избытка переполненности житийным материалом и погружение в эпоху. А для этого нужно бросить работу, институт и полностью заниматься только чтением, рисованием, молитвой, богопознанием и больше ничем. Тут у меня появилось первое чувство тяжести, от всего того, что мешало заниматься иконописью, потому что моя работа имела совершенно противоположную направленность.

После того, как я привёл в порядок полученные от друзей найденные книги, я решил показать молитвослов отцу Алексею Зотову, так как у этой старой книжки на славянском языке не было первых и последних листов, и что в нём вообще есть я не мог понять. В воскресенье я приехал на литургию в Николо-Кузнецкий храм в надежде после службы увидеть отца Алексея и обо всём его расспросить. Литургия шла своим чередом, народу было как всегда полный храм. Я стоял в центральной части храма, чтобы видеть все действия богослужения. Впереди тоже стоял народ вплоть до ограды возле солеи.