Разоренное гнездо

– Я плохо разбираюсь в людях, – сказала тогда Наташа с грустью в голосе, – нет никакой гарантии, что мне не попадется такой же персонаж, как мой первый муж. И если случится именно так, я потеряю все то, что имею сейчас, потому что вам такой сосед будет не нужен. Нет, Женя, я не только боюсь, но и просто не хочу. Детей у меня все равно уже не будет, а штамп в паспорте мне ровным счетом ничего не даст. Мне нравится та жизнь, которую я получила в вашей семье, и никакой другой мне не нужно.

Ковидный локдаун подкосил ее сильнее, чем всех нас. Она, конечно, могла бы принимать постоянных клиентов на дому, но к ней никто не шел. Люди были в панике, они боялись тратить деньги на все то, что не составляло первоочередную жизненную необходимость. Да и контакт клиента и косметолога был слишком близким, Наташины дамы совершенно справедливо предпочитали не искушать судьбу. Я предполагал, что в этот сложный момент Наташин мальчик Алекс исчезнет с ее горизонта, но оказалось совсем наоборот: он не только не исчез, но и, похоже, поселился у Наташи на постоянной основе: я все чаще встречал его у дома и в подъезде с продуктовыми пакетами.

Казалось бы, папин день рождения должен был внести хоть какое-то разнообразие в наши тюремные будни: папа принарядился, мама покрасила волосы и сделала макияж, все улыбались, стол был красиво сервирован, вино так и просилось в бокалы. Но умиротворение на меня никак не снисходило. Алиса начала прихорашиваться еще днем, но когда все расселись за столом, оказалось, что ее нет. Рита уже начала раздражаться и схватилась за телефон, чтобы сделать девочке выволочку, но тут дверь распахнулась, и вошла наша дочурка. Мы все постарались сделать вид, что ничего особенно не происходит, но обычно сдержанная в одежде Алиса, бесспорно, выглядела вызывающе. На ней были черные джинсы с мощным ремнем, украшенным крупными металлическими прибамбасами: лошадьми, черепами, седлами и опунциями. Я знал этот ремень, купленный мною на Майорке, это была авторская работа, и стоил он баснословно дорого, только вот не припомню, чтобы Алиса когда-то обращала на него внимание. Я даже не помню, для кого именно он приобретался, просто он был настолько хорош, что я когда-то не удержался. Верхнюю часть туалета Алисы составлял некий кружевной бомбер, почти совершенно прозрачный, через который был изумительно хорошо виден бюстгальтер пуш-ап. Молния на бомбере была приспущена так, что все желающие имели возможность полюбоваться ложбинкой, которую превосходно сформировал из не слишком пышной груди моей дочери модный лифчик. В первую секунду я онемел, не поняв, зачем понадобилось Алисе припереться в таком наряде на день рождения деда. Дочь на мгновение задержалась, дав окружающим оценить свою фигуру, мило поздоровалась, подошла к деду, чмокнула его в щеку и что-то проворковала ему на ухо. Обвела взглядом присутствующих, остановившись на Наташином Алексе, на котором задержала свой туманный взор. Алекс смутился, отвел глаза и стал чересчур энергично накладывать в Наташину тарелку холодные закуски. С этого момента я перестал интересоваться блюдами, потому что отчетливо видел, как Алиска то и дело кидает недвусмысленные взгляды на сожителя своей родственницы. Алекс на ее взгляды не отвечал, старательно делал вид, что не замечает Алискиного внимания, зато Наташа сразу оценила все: и адресованную ей победоносную гримасу, и презрительный изгиб Алискиных губ, когда Наташа что-то говорила или пыталась засмеяться. Я понял, что здесь что-то происходит, и у меня испортилось настроение. Неужели моя дурочка влюбилась в Наташиного мальчика? Похоже на то. Томные взгляды Викуси, которые она бросала в мою сторону, тоже не добавляли мне оптимизма. Не дом, а черте-те что, ей-богу, подумал я, но главный сюрприз был еще впереди.