Разоренное гнездо

– Итак, чем я заслужил такую характеристику? – спокойно спросил я. – Почему я жлобина? Почему я жмот? Потому что вы все живете в квартирах, которые я оплатил и отремонтировал? Потому что лично ты ездишь за границу каждый год – причем дважды – на мои деньги? Тебе не стыдно приходить ко мне за бабками, а потом называть меня жлобом? Тебе не стыдно получать от меня ноутбуки и айфоны, а потом поносить меня перед своими дружками? В принципе, мне все равно, можешь называть меня как угодно, только учти, что отныне никаких просьб. Я больше не оплачиваю твои поездки, не даю тебе денег на шмотки. Жмот так жмот. И больше ко мне не лезь, понял?

Конечно же, мальчик не мог не доложить родителям подробности нашей стычки, только вот Виталику нечего было мне сказать в ответ. Разве только что-нибудь вроде «нельзя отыгрываться на ребенке». Но Артем не так уж и мал. Да и ребенку негоже оскорблять ближайшего родственника, который к тому же принимает активное финансовое участие в его судьбе. Так что, по совести, заступиться за сынка Виталик не мог, поэтому он просто промолчал, и мы почти перестали общаться. Я не мог скрыть от самого себя, что мною двигала банальная обида: если я и заслужил за свою жизнь какие-то нелестные эпитеты, то «жмот» должен быть самым последним из них, и Виталик, чья газета держалась только на моем добром вмешательстве, знал это как никто. Если бы не мои постоянные вспомоществования, он давно уже остался бы без работы. В общем, отношения в семье с того папиного дня рождения треснули, как разбитое зеркало. Я никому ничего не объяснял и уж тем более не собирался ни перед кем оправдываться в своих решениях, просто перестал воспринимать чужие проблемы как собственные.

А один случай только укоренил меня в моем настроении.

Помню, что это было зимой, жизнь никак не налаживалась, ограничения снимали постепенно, в нашей сфере все двигалось чрезвычайно медленно. Рестораторам разрешили торговать блюдами навынос и осуществлять доставку по интернет-заказам. Если бы я держал сеть суши-баров, это было бы самое то – долгожданное спасение, потому что японскую кухню люди в основном заказывают на дом. Но чешскую, русскую… увы. И уж тем более меню «Урфина Джюса» не могло представлять ни для кого интереса в домашнем интерьере. Однако постепенно у нас стали заказывать плов и шашлыки в узбекском ресторанчике, итальянская «Траттория» стала зарабатывать на пицце. Было воскресенье, и я сидел дома, силясь придумать какие-то новые решения, чтобы на понедельничной планерке вынеси их на всеобщее обсуждение с руководителями ресторанов. Риты не было дома, Алиса сидела в наушниках перед ноутбуком, когда в квартире раздался истерический, многократно повторяющийся звонок. Ко мне никто так не мог ломиться, и я испугался, сочтя, что случилось что-то с папой.

На пороге действительно стояла мама, и на ней лица не было.

– Женик, скорее, срочно надо что-то делать! У нас такое несчастье, такое несчастье!

Мама задыхалась, в ее глазах стояли слезы, и я со всех ног бросился вниз по лестнице в квартиру родителей. Мама понеслась за мной.

– Женя, постой, Женя, – доносилось мне вслед.

Папу я застал в полном умиротворении, сидящим в своем любимом кресле с книжкой и бокалом красненького на столике.

– Ты же меня не выслушал, – наконец догнала меня мама, – несчастье не с папой, с Артемкой.

– О боже, – только и выдохнул я, – что с ним случилось?

– Он попал в какое-то ужасное ДТП, разбил машину, но не это самое страшное, ужасно, что там кто-то пострадал.

– Какое ДТП? Какую машину? – не понял я.

Тут уже и папа схватился за сердце:

– Что ты такое говоришь? Почему я ничего не знаю?

– Ну вот, так я и думала, не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать, может все еще обойдется.

А потом она обрушилась на меня.

– Ну чего ты сюда побежал? Я же специально пришла к тебе, чтобы папа пока не знал, ну пока все не рассосется… Чего ты сюда поперся?

– Я подумал, что папе плохо.

– Теперь уже так и есть, – констатировала Ксения Алексеевна.

Еще минут пять она кудахтала и истерила, пока я наконец не добился от нее внятного изложения сути произошедшего. Наш мальчик Артем поехал кататься с друзьями, чего-то где-то не рассчитал и попал в аварию. Пострадала какая-то женщина, ее увезли в больницу. Нужно срочно решить вопрос с этой потерпевшей, пока еще можно все уладить мирным путем.

– Послушай, мама, как Артем мог попасть в аварию? – все старался понять я. – Он что, сел за руль чьей-то тачки? Без прав? Он пьяный был?

Мама смешалась.

– Ну, почему без прав? – пожала плечами она. – У него есть права и машина есть.

– И где же она, эта машина?

– У Виталика возле редакции такое удобное парковочное место. И от дома два шага, он там ее держит.

– И давно он приобрел сынку машину?

– Ну, разве сейчас об этом речь, Женечка! – всплеснула руками Ксения Алексеевна. – Надо срочно мальчику помогать!

– Ну и почему ты ко мне-то с этим пришла? – уперся я. – У мальчика папаша есть, пусть и помогает, я здесь при чем?

– Ну как ты можешь?