Разорванная цепь

— Понимаю.Не вешай нос. Я придумаю что-нибудь. Найдем приработок. Но, Шолоро… Никаких гаданий! Договорились? А потом, когда выучишься, и матери сможешь помочь, и младшим. Ведь это не так уж долго, как кажется. Вот адрес моей лаборатории и телефон. Приходи, скажем, послезавтра. Я закажу пропуск. Проводить тебя можно?

Мы вышли вместе. У входа я,конечно же, обнаружил Толика и Нолика, вежливо их поприветствовал, но знакомить с Шолоро не стал. Нечего.

Весь следующий день я думал о ней.И,странное дело,девочка в белых джинсах почти вытеснила из моего сознания цыганку в зеленой кофте и стоптанных туфлях.Такая Шолоро была мне ближе,понятнее,что ли.Современница. Нормальная девчонка. А то…смотрит, глаза загадочные, как вода в заброшенном колодце. И что-то такое она про тебя и про всех знает, будто стояла у истоков жизни…

Я поверил в Шолоро.Пять лет института и два года интернатуры.Времени вагон.Она будет здесь,рядом.Я смогу спокойно,без горячки, семь лет наблюдать ее. Девочка не капризная, способная. Поработаем.

Андрюша сегодня какой-то странный:тихий,напуганный, все роняет, постоянно путается под ногами.Потом выяснилось, что он видел чудной сон.Пригрезилось ему,что он динозавр.Андрюша с полчаса расписывал мне все прелести и недостатки динозаврового житьишка. Когда я отсмеялся, то разъяснил ему сон: включилась генетическая память. Андрюша поверил и повеселел. Интересно, что видит во сне Шолоро?

И я спросил ее об этом.Шолоро сидела на стуле посреди лаборатории, оглядываясь опасливо и удивленно.Иногда глаза ее расширялись,останавливаясь на каких-то особенно экзотичных посудинах и панелях. А муляж человеческого черепа, непочтительно засунутый Андрюшей под стол, привел ее в состояние священного трепета.

— Какие тебе снятся сны, Шолоро?

Она задумалась, потом улыбнулась смущенно:

— Мне трудно рассказать. Я лучше покажу.

— Как это?

— А вот…

Она встала.Раскинула руки,медленно запрокинула голову.Глаза закрыты. Тело напряглось, спина изогнулась, словно мучительно резались крылья…Резко свела руки, разжав ладони, обращенные к нам…

И я задохнулся.Незнакомый,пряный и плотный, насыщенный запахами неведомых трав и цветов,соленый и влажный ветер хлынул в легкие.Слух отказался принять первый удар звуков. Потом я узнал: это шумит море, это…шуршат под ветром жесткие листья пальм,это кричат птицы, а это…Что это? Звенят колокольчики…И наконец я увидел…Полоса пенного прибоя,изогнутые легкой дугой стволы пальм, растрескавшаяся стена древнего храма, застывшая пластика многоруких идолов, злобно таращащих свои раскосые глаза…У стены храма- девушка. Ее поза повторяет грациозные изгибы каменных фигур.Она и сама кажется изваянием,но струится с ее плеч живой огненный шелк,чуть дрожит в волосах гирлянда орхидей,нежно поют колокольчики,припаянные к браслетам. Неуловимое движение — изогнулись пальцы рук,сверкнул лукавый горячий глаз, развернулась стопа, открывая выкрашенную хной маленькую ступню. И девушка поплыла на пятачке утрамбованной земли,подчиняясь ритму колдовской,мучительной,тягучей мелодии. Апсара то срывалась в исступленную пляску, в которой и сама становилась неразличимой, похожей на пламенный вихрь, то замирала томительно, фиксируя позу, удерживая равновесие на самых кончиках пальцев ноги, в положении, казалось бы, невозможном.

Танец завораживал. И вдруг прервался этот рассказ на незнакомом мне языке: руки танцовщицы не закончили фразу- сорвался браслет и рассыпались колокольчики…

Я очнулся.Долго привыкал к такой знакомой до мелочей лаборатории. Шолоро смирно сидела,сложив руки на коленях. Лицо ее было совершенно спокойным. Андрюша раньше меня справился с удивлением. Он сварливо заявил:

— Предупреждать надо.А если бы я своего вчерашнего динозавра в лабораторию притащил?

За что я ценю Андрюшу, так это за несокрушимое присутствие духа. Когда Шолоро ушла, я спросил у него:

— Ну, понял теперь?

— Да понял, чего не понять. Хорошо наведенная галлюцинация.

— Пресловутый гипноз?

— Ага.

— Ерунду говоришь.

— Почему ерунду? Я могу и чепуху.

— А почему чепуху?

— А вот почему.

И, с трудом перегибаясь в талии, Андрюша поднял с пола что-то эфемерное, белое.Я рассмотрел поближе.Это был всего-навсего маленький цветок. Бело-зеленоватый, в крапинку, с длинными, спирально завитыми лепестками. Запах какой-то необычный, сырой,грибной будто. В общем,совсем пустяковый цветок индийской орхидеи.

Андрюша запустил зубы в яблоко и мечтательно сказал:

— Завтра увольняюсь. Сегодня даже.

— Бежишь? А я тут один разбирайся? Или, может,сделаем вид, что ничего не было?

— А чего было-то? Ты мне цветочек под нос не тычь- я тут десять лет работаю, всякого навидался. Цветочек тоже галлюцинация.

Тогда я подошел к блестящему шкафу, где хранились у нас медикаменты. Взял ребристый пузырек психрана,едкие пары которого способны устранить любую галлюцинацию.Зажмурился и понюхал. Б-р-р-р! Открыл глаза: беленький цветочек все так же сиротливо лежал на чашке Петри.