Разорванный круг

Средняя Азия была для Брянцева белым пятном, судьба никогда не заносила его сюда. А давно хотелось побывать и в Ашхабаде, и в Самарканде, и особенно в Ташкенте.

Но сейчас ему не до города. Он видит знакомые по описаниям, по фотографиям, по киножурналам улицы и здания, но видит только глазами. Сердца они не затрагивают, сердце занято другим. Что с Кристичем? Почему произошла авария? Мысли об Апушкине Брянцев отгонял от себя. Не хотелось верить в трагический исход. Тлела надежда, что произошло недоразумение, кто-то что-то перепутал при телефонном разговоре. Слабая это была надежда, но он за нее цеплялся.

Такси остановилось у больницы. Хлебников знает, куда идти, к кому обратиться, инициатива полностью в его руках.

"Очевидно, был здесь во время эвакуации", - решил Брянцев. Он идет бездумно и приходит в себя только у морга. Это здание легко узнать по его отдаленности от больничного корпуса, по приземистости и мрачности.

- Я подожду здесь, - почти просит Брянцев, но Хлебников неумолим.

- Без сантиментов, пожалуйста. Идемте. Я могу вашего Кристича не опознать.

Вошли в полутемное помещение. Служитель ведет их в самый дальний угол, где лежат два неопознанных трупа. Черт побери, почему так колотится сердце, почему кружится голова? Ведь он навидался смертей на войне. Да, навидался. Но то была война. Там к смерти привыкли, как к повседневному, неизбежному явлению. А вот этой смерти можно было избежать...

Служитель сдергивает простыню. Нет, не Кристич. Закрывает мертвое тело и открывает другое. Не Кристич.

Хочется вздохнуть полной грудью, и нельзя: слишком тяжелый здесь воздух.

Апушкин лежит в другом углу. Брянцев старается не смотреть на его лицо и не может. Смелое, мужественное лицо солдата. Даже смерть не стерла выражения, которое ему было присуще.

- Хороший человек был, - тихо говорит Хлебников и добавляет беспощадно: - Надо же так: всю войну пройти и погибнуть из-за чьей-то глупости...

Сказать Брянцеву нечего. Пожалуй, на месте Хлебникова и он был бы так же беспощаден.

Хлебников бросает на Брянцева мимолетный взгляд: ну как, мол, довольно с тебя? И уходит.

В этой больнице Кристич не числится. В другой его не может быть. С травмой попал бы сюда или, во всяком случае, сюда сообщили бы.

Теперь - автоинспекция.

Причины катастрофы? Еще неясны. Инспектор, который выехал на аварию, не вернулся. Далеко ли? На 112 километре. Выставлен ли там пост? Да, выставлен. Приказано ничего не трогать.

"Но где Кристич? Не может же человек сквозь землю провалиться, тревожно думает Брянцев. - Остается надеяться, что узнаем на месте аварии".

Душно. Солнце палит вовсю, с непривычки больно глазам, их все время приходится щурить, и это вызывает сонливость. Однообразный пейзаж по обе стороны дороги. Сколько ни видит глаз - хлопок и хлопок. Ни деревца, ни холмика. Если бы не ощущение тревоги, усиливающееся по мере приближения к месту аварии, Брянцев заснул бы. Хлебников, который сидит рядом с шофером, клюет носом. Ему волноваться нечего, ему заранее все ясно.

Сотый километр. Сто пятый. Сто десятый. Хлебников уже не дремлет, всматривается в даль. Дорога становится гористой, она идет теперь по краю небольшого холма и постепенно забирает вверх. Справа склон. Сто одиннадцатый, сто двенадцатый. Поворот, еще поворот, и вот внизу, метрах в ста от шоссе, лежит перевернутый грузовик со смятой кабиной. А где же колеса? Машина разута.

Таксист затормаживает "Волгу", и Брянцев бежит к машине. Никакого поста нет и в помине. Одна машина в степи. Подбегает ближе и под кузовом обнаруживает орудовца. Он спрятался в тень от палящего солнца. Подходит и Хлебников.

Орудовец, молодой паренек, ничего не знает, его привезли сюда сегодня утром. Машина была в таком виде, как сейчас. Покрышки сняты вместе с ободами. Кем? Очевидно, шофером какой-то проходившей мимо машины. Удивляться нечему, на шины голод. Кристич? Какой Кристич? Подобрали только одного, доставили в больницу. Он не понимает, что здесь охранять. Кабина смята, мотор разбит.

Снова неопределенность. А Брянцеву нужна ясность. Полная ясность. Он не может гадать на кофейной гуще.

- Шины, значит, были хорошие, раз их сняли, - говорит Брянцев.

Орудовец мгновенно опрокидывает это предположение.

- Сейчас любые снимут. Да и снимали, наверное, ночью, когда не рассмотришь.

Брянцев резко поворачивается и идет к такси. Хлебников следует за ним.

- А мне что тут делать? - с отчаянием в голосе кричит орудовец. - Тут испечься можно!

Хлебников думает мгновение и потом машет рукой:

- Поехали с нами!

Достав из-под кузова сумку и термос, орудовец бежит вдогонку.

До города едут молча. Дремлет Хлебников, дремлет орудовец. А Брянцеву не до сна. Беспокойство его нарастает.

У управления милиции Брянцев выходит. Ему надо во что бы то ни стало найти Кристича. В конце концов человек не иголка в стоге сена, не может он исчезнуть бесследно. Тем более, что известно: из Ташкента они выезжали вместе - Апушкин и Кристич. Апушкина нашли. Где же Кристич?

Хлебников улетает сегодня, они сухо прощаются.