Разорванный круг

Бал’Тол мог едва разглядеть неровный квадрат в том месте, где Ц’тенз и его помощники врезались в корпус, используя технологию Предтеч, которую никто толком не понимал, – лучи света, казалось, прорезали корпус тонкими линиями так, словно на молекулярном уровне убеждали материал разойтись. Но если чья-то рука случайно оказывалась под этим лучом, ей это ничуть не вредило.

Бал’Тол лишь частично видел трех сородичей, выполняющих задание, – Ц’тенза, Торрена и В’орника: слева их освещали лучи солнца, а другая сторона терялась в кромешной тьме.

– Ты не можешь подвести Око-разведчик поближе? – спросил он.

– Это опасно на таком расстоянии. Еще одна аномалия, которую могут заметить последователи ‘Кинсы, – сказал Кселк.

– Ладно… – пробормотал Бал’Тол. У него было нехорошее предчувствие, связанное с этой миссией. – Жаль, что я не пошел с ними.

– Ты, кайдон? Это я должен был пойти. Но Ц’тенз сказал, я нужен здесь. У Торрена и В’орника почти нет опыта работы в скафандрах.

– Умеешь ты успокаивать, – язвительно сказал Бал’Тол и возобновил хождение по комнате.

Он никогда до этого дня не признавался сам себе в том, как много значит для него Ц’тенз, к которому он относился как к сыну. И все же он послал его на самоубийственное задание.

Бал’Тол остановился перед другим монитором, который показывал изнутри помещение нового изолятора первичной секции. Он видел Кверспу ‘Тела, биоцелителя, тот стоял над пристегнутым к кровати рычащим пациентом в третьей фазе болезни и спокойно наговаривал симптомы на записывающее устройство. Бал’Тол при виде происходящего в изоляторе упал духом. Неужели его сородичи обречены?

Иногда Бал’Толу казалось, что он чувствует отчаяние всех колонистов, ощущая его в виде натянутого каната – каждое волокно представляло собой уссаниста и, перед тем как порваться, жалобно стонало.

– Мы входим в корпус, – тихо сказал Ц’тенз.

Бал’Тол поспешил назад к монитору трутня. Теперь он не видел никого из них. Они вошли внутрь через вырез в корпусе.

– Активировать его нашлемный видеопередатчик?

– Только если их обнаружат. Противник может перехватить сигнал.

– Я обнаружил шлюз, ведущий… – На мгновение помехи заглушили голос. – Шлюзовая камера открывается с другой стороны. Торрен! Возвращайся, возвращайся на… они здесь, они…

– Кселк! Включай картинку, – приказал Бал’Тол.

Через мгновение на другом мониторе появилось изображение – передача с нашлемного устройства Торрена.

– Пока я получаю только сигнал Торрена.

Бал’Тол уставился на экран и увидел происходящее с точки зрения камеры на шлеме Торрена: искаженное ненавистью лицо в стеклянном шлеме – лицо в красной паутине Кровавого недуга. Сторонник ‘Кинсы в скафандре.

– Вероятно, они уже некоторое время знали о вторжении, – сказал Бал’Тол, чувствуя, как грохочут его сердца.

Потом изображение помутнело, молот разбил лицевой щиток Торрена, хлынула голубая сангхейлийская кровь, закрыла радостное лицо атакующего, раздался крик Торрена.

– У меня есть Ц’тенз, – пробормотал Кселк.

Изображение на мониторе изменилось, теперь показывала камера на шлеме Ц’тенза, который смотрел на больного мятежника, убившего Торрена, – тот поднимал окровавленный молот, разворачивался, нырял в сторону Ц’тенза с воздетым оружием и с воплем.

Пять вспышек плазменной винтовки Ц’тенза… возможно, был и шестой, но раздался щелчок, который сообщил Бал’Толу, что винтовка дала осечку. Оружие колонии выходило из строя. Он видел, что противник продолжает атаковать Ц’тенза, потом приклад винтовки Ц’тенза разбил шлем раненого психопата, который пытался замахнуться, словно в руках у него был молот, – его противник рухнул на пол, но тут же на Ц’тенза набросились пятеро других, они окружили его со всех сторон, их лица заполнили монитор…

Который тут же потемнел.

– Что… где он? – срывающимся голосом проговорил Бал’Тол.

– Я… Они повредили камеру…

– Попытайся переключиться на В’орника! – прокричал Бал’Тол.

– Я не вижу его сигнала.

– Тогда возьми сигнал Ока-разведчика!

Монитор моргнул, переключился на картинку, передаваемую разведчиком, который по-прежнему оставался на орбите неподалеку от паукообразной летающей мастерской. Они увидели В’орника в скафандре: он выпрыгивал наружу из отверстия в корпусе в месте низкой гравитации. Вспышка энергии или снаряд – промелькнуло так быстро, что Бал’Тол не смог разобрать, – пролетели мимо В’орника, который забирался в кабину катера. Он исчез внутри и закрыл люк.

Катер быстро поднялся, но враг в скафандре уже спешил из отверстия, потом – второй, и они вдвоем принялись палить из пистолетов в восьминогий катерок обслуживания, на борту которого появлялись черные отметины; одна попала в трубу антигравитационного двигателя.

Из трубы вырвалась бело-голубая вспышка, и катер с поврежденным двигателем, вращаясь, устремился в пропасть космоса.

Бал’Тол смотрел, то ощущая скорбь, то через мгновение наливаясь яростью.

– Я призову всех солдат, всех сородичей, способных носить оружие! Если они убили Ц’тенза, я сделаю все необходимое, чтобы уничтожить эту заразу в колонии!