Читаем Разорвать порочный круг (СИ) полностью

Мучительно медленно тянулись дни. Делать было абсолютно нечего, общения не хватало, а пасмурная погода навевала тоску. Санса чувствовала себя птицей, запертой в клетке, только вот и от возвращения мужа добра ждать не стоило. Хотя бы сейчас можно было отдохнуть от своих “обязанностей” и спокойно поспать по ночам.

○○○○○○○○○○

Вернувшись после ужина в свои покои, леди Санса неожиданно наткнулась на копошащегося возле камина Вонючку. Он, пытаясь зажечь камин, подталкивал кочергой деревяшки к разгорающемуся пламени и пристально следил за тем, чтобы особенно крупные поленья ненароком не задавили пока слабый огонь. Сосредоточившись на своей работе, Грейджой не заметил прихода Старк.

Санса не производила ни звука, стояла в молчании за спиной Теона и в задумчивости смотрела на него. Грейджой теперь редко пересекался с ней, все больше сторонился, да и она сама не желала лишний раз сталкиваться с ним лицом к лицу. Такие встречи ей были неприятны и бередили еще не успевшие затянуться раны, так и хотелось, чтобы Железнорожденный исчез из Винтерфелла и больше никогда не являлся Волчице на глаза. Смерти ему она желать не посмеет, однако и дел с ним иметь более не хотела.

Тихо, чтобы не перепугать беднягу, дочь Старка кашлянула в кулак. От этого действия Вонючка подскочил на месте и чуть было не выронил из оставшихся на руке пальцев тяжелую чугунную кочергу. Он испуганно оглянулся и, увидев Сансу, быстро вскочил на ноги.

— Здравствуйте, леди Санса, — пробормотал Грейджой, не смея взглянуть девушке в лицо.

Санса взглянула на человека перед ней и почувствовала к нему некую жалость и снисходительность. Конечно, она вовек не сможет простить Грейджою содеянного, однако и мстить ему не собиралась. Он уже сполна ответил за свои грехи. Каким бы образом не сложилась в дальнейшем его жизнь, Теону никогда не стать прежним. Его разбили на множество осколков, собрать которые воедино было не под силам уже никому.

Не понимая, зачем она это делает, Санса мягко сказала:

— Теон… — и затихла.

Она хотела сказать ему уходить, однако так и не смогла выговорить этих слов: замерла на месте, боясь заговорить с Вонючкой слишком резко и грубо, но притом не желая показать в своем тоне мягкость или слабость. Может быть, у Теона хватит ума уйти отсюда самому.

Несмотря на надежды Волчицы, Грейджой лишь судорожно вздохнул и сквозь всхлипы забормотал, повторяя, словно заклинания, одни и те же слова:

— Вонючка, Вонючка. Я — Вонючка.

Он нервно дергал головой, его взгляд не задерживался долго на одном месте, а хаотично метался, словно юноша не мог определиться, куда смотреть. Острые худые плечи были сгорблены и иногда вздрагивали от пробегающей по ним мелкой дрожи. Было пугающим, во что можно было превратить человека, и становилось очевидным, что надо было выпроваживать его из покоев самой.

Санса тяжело вздохнула.

— Камин уже разгорелся. Ты можешь идти, Теон.

Юноша закивал немытой головой и поспешно, не смея встретиться взглядом с Сансой, покинул покои.

Дочь Старка так и стояла посреди комнаты, задумчиво вглядываясь в огонь. Оранжевые языки пламени взмывали вверх и с потрескиванием отбрасывали в стороны маленькие красные искры.

Почему она была вынужденна выживать в своем собственном доме? Почему должна была делать вид, будто бы все было в порядке? Терпеть ежедневно всех этих людей? Почему никто даже не думал приходить на помощь? Неужели они забыли, чей семье клялись в верности и преданности? Отец бы такого не потерпел, и Робб бы такого не потерпел, с обидой и горечью думала про себя Старк.

Внезапно в дверь постучали. Недоумевая, зачем мог вернуться Вонючка, Санса с толикой негодования отворила дверь. К ее изумлению по другую сторону порога стоял Русе, и девушка застыла, перебирая в голове всевозможные поводы для появления лорда в ее покоях.

— Можно войти?

Дочь Старка не торопилась уступить дорогу Болтону и лишь сухо смотрела на него. В один момент поймав себя на том, что ведет себя неподобающе и неуважительно по отношению к лорду, Санса постаралась исправиться. Она растянула губы в фальшивой улыбке и как можно доброжелательней проговорила:

— Конечно, лорд Болтон. Прошу, проходите, — и отступила в сторону, пропуская мужчину в свои покои. — Если вам угодно, присаживайтесь.

Она прикрыла дверь, прошла к тумбочке с графином и кубками и, развернувшись лицом к Русе, предложила ему выпить вина, от которого мужчина отказался, но сказал налить воды. Наполнив один из кубков, Санса молча вернулась к столику, передала напиток лорду и присела на стул, аккуратно расправляя свое платье.

Воцарилась тишина. Русе сделал один глоток из кубка и продолжил молчать, не торопясь начинать говорить, а обеспокоенная необычным и неожиданным появлением лорда в ее покоях Волчица пронзала его своим взором, пробуя понять или найти подсказку на то, про что же пойдет разговор.

Выдержав некоторую паузу, Болтон перевел свое внимание на Сансу и обратился к ней.

— Прекрасный вечер, не правда ли?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература