Разорвать порочный круг (СИ)

Была и другая причина ее отказа от попытки избавиться от Рамси, но о ней Санса старалась не думать, ведь та пугала ее и запутывала, играла с ее разумом и чувствами. Ей… ей было на удивление уютно и нестрашно находиться с милордом, рядом с ним она не страдала и не сталкивалась ни с чем таким, с чем бы не сумела справиться. Милорд был… постоянен и предсказуем, Санса уже знала, когда нужно вести себя осторожнее и чего лучше не делать. Знала, чего от него ожидать и на что рассчитывать. Рамси был Волчице по-своему понятен, и она доверялась ему. Что бы ни произошло, Старк всегда оставалась в его присутствии спокойной и расслабленной, и пока милорд ни разу не принес ей боли и не сделал неприятно.

Сансе нравилось, как мужчина будил ее по утрам и, неслышно приходя сюда, вытягивал своими ласками из объятий сна. Было приятно лежать в постели, скользя на границе сна и яви, и ощущать легкие, нежные прикосновения Рамси к ее телу, получать удовольствие от ненавязчивых, не опускавшихся ниже плеч и спины поглаживаний. Не менее приятно было засыпать рядом с мужем, что и по вечерам не обделял ее вниманием, легонько целовал в лоб или висок перед сном и успокаивающе поглаживал. И даже полученное в лагере наказание не вызывало плохих воспоминаний, а от мысли о той ночи в низу живота появлялось тянущее ощущение и необъяснимое желание это повторить. Хотя, при всем при том, урок был усвоен, и Волчица теперь была более внимательна к мужу за пределами покоев.

Теперь же, думая об этом наказании, Санса постепенно начинала понимать, что вела себя, когда накидывалась на мужа с обвинениями и ножом, неподобающим образом. Она бы так сейчас однозначно не поступила, пошла бы другим путем и не стала бы выводить милорда из себя. Как оказалось, были и другие пути, кроме криков, получить своё.

Единственное, что сейчас не давало спокойствия дочери Старка, — это та женщина, которую Рамси забрал себе для получения «радости». При мысли о ней внутри появлялось нелегкое чувство, отравляющее изнутри все тело. И Волчица хотела избавиться от этого ощущения, хотела пролить свет на судьбу той женщины, если надо — попробовать поговорить с милордом, предложить ему себя и попытаться стать заменой той несчастной. Может, от Сансы не будет требоваться ничего такого, с чем бы у нее могли возникнуть трудности? В любом случае, следовало задать этот вопрос к милорду.

○○○○○○○○○○

Родной Винтерфелл встретил младшую из дочерей Старка опустевшими стенами с несколькими запачканными, посеревшими знаменами дома Арренов и, казалось, отсутствием людей. Заснеженное поле, на котором любое темное пятно становилось видимым уже издалека, не благоволило не замеченному никем проходу к замку, и Арья пробиралась сюда по темноте, куталась в вещи и капюшон, чтобы никто, даже если и встретит ее, не опознал бы в ней дочь Старка. Пробравшись же в совсем тихий, кажущийся безлюдным замок, волчонку посчастливилось встретить знакомое лицо, скрывавшееся среди кухонной утвари и бурлящих котелков.

Это была долгая ночь, проведенная в маленькой каморке, где бы их никто не нашел и не подслушал — в замке осталось около пятидесяти людей лорда Бейлиша, что сейчас присматривали за покинутым всеми замком, да пара людей Болтонов, что не вернулись в Дредфорт. Войско Долины, уходящее на юг, видела и Арья по пути сюда. Из-за него ей пришлось провести не один десяток дней, плутая по зимнему Перешейку в поисках безопасного прохода. Повсюду сновали «орлы», где отрядами, где группами по пять-шесть человек, где по одиночке, а где — колоннами по несколько сотен человек. И волчонок брел вдоль дорог, не рискуя выйти на тракт и скрываясь в лесах, чтобы ничем не обнаружить себя.

Внутри кипела злость на то, что сотворили с Севером, на самих северян, что позволили довести эти земли до такого состояния. Неужели им было все равно или настолько были истощены ресурсы? Неужели у них не хватало духу объединиться и выступить одной стеной? Куда пропали те люди, которым так доверял отец? В груди разгоралась ненависть на всех вокруг, было желание явиться к каждому из них на порог замка и ударить по лицу, чтобы эти малодушные люди очнулись от своего забвения и показали, чего стоят северяне. В глазах сверкали искры решительности, только искры те были холодными и не знающими пощады.

В маленькой пыльной каморке горела в ту ночь свеча, однако, чтобы узреть правду, не нужно было видеть света, нужно было иметь лишь уши и умение слышать. Бежали часы, а рассказ старой поварихи все продолжался, и, казалось, не было ему конца, только все новые и новые события, люди из прошлого, их призраки и новые лица. Голова вскипала от потока информации.