Разорвать порочный круг (СИ)

Она ощущала, как бастард дрожал под её руками и вздрагивал от разрывающих его всхлипов, и ощущала, как было напряжено и разгорячено его тело. Волнуясь и переживая за мужа, дочь Старка принялась обегать глазами комнату и пытаться сообразить, как лучше было помочь ему. На миг в голове мелькнула идея встряхнуть мужа и попробовать привести в себя, и в ней был свой резон, однако спустя мгновение эта мысль была отброшена в сторону. Сансе показалось, что, поступив так, она бы переступила некую черту доверия и не добилась бы ничего толкового. Намного безопаснее было позволить Болтону выплакаться и побыть в это время с ним — такому решению не перечил ни её внутренний голос, ни удовольствие, которое она получала от успокаивания милорда. Кроме того, все же стоило поговорить с Рамси о рассказанном им, потому что пока было не совсем понятно, почему такой сон… случай имел столь важное значение для него. Почему так расстраивал? Может, всё прояснится, когда она получит ответы на интересующие вопросы.

Видя, что приступ плача остался позади и Болтон уже просто «доплакивал» себя до конца, Волчица решила сперва попробовать разузнать то, что вызвало у неё наибольшее удивление. Проведя для еще большего успокоения мужа пару раз по лбу и убрав налипшую челку, она тихо произнесла:

— Ты жил с мамой? Кем она была? Ты никогда не рассказывал мне о ней.

Не глядя на неё, Рамси сипло ответил:

— Да, мельничихой… Я жил на мельнице лет до восьми, может, чуть больше, пока… пока Вонючка не отвёл меня к отцу.

Болтон шмыгнул носом, вздрогнул плечами от остаточного всхлипа и прикрыл глаза, устроившись на груди Сансы. Его дыхание медленно приходило в норму, выравнивалось, лишь иногда прерывалось судорожными вздохами, что никак не желали полностью сойти на нет. Санса же гладила мужа одной рукой по боку и спине и в задумчивости и непонимании смотрела на него.

Вонючка? Она не ослышалась? Отвёл к отцу? Может, Болтон в действительности сошел с ума? И всё это бред его воспаленного разума? Женщина, мельница, Вонючка… Может, он что-то путал? Теон говорил, что убил вместо Рикона и Брана двух мальчиков с мельницы, так, может, на той мельнице и Рамси был? Вдруг там что-то взаправду произошло, а воспоминания об этом и из детства с матерью на мельнице просто перемешались в голове? От всплывших в голове и требующих ответов вопросов нарастало недоумение, хотелось узнать обо всём всё и сразу. Однако следовало быть осторожной, и Волчица остановилась на вопросе, который, как ей казалось, смог бы помочь Рамси расслабиться:

— Наверное, Русе любил твою маму.

К её удивлению, Рамси сразу же отрицательно замотал головой и сквозь всхлипы проговорил:

— Нет… он… он пользовался правом первой ночи и, когда узнал, что мама вышла замуж без его ведома, то повесил её мужа, а её изнасиловал под его трупом. Оте… он сам мне так сказал.

Прекратившая поглаживать мужа по плечам Волчица застыла в потрясении и даже чуть было не воскликнула вслух: «Это ужасно!», но вовремя спохватилась и решила промолчать. Она уже на своём горьком опыте узнала, что об отце мужа стоило либо вообще не говорить, либо говорить бесстрастно и без обвинений в его сторону, иначе с лёгкостью можно было нарваться на неприятности. Но вот про себя Санса могла думать всё, что душе было угодно, и в данный момент у неё всё скрутилось внутри от омерзения и еще большего презрения к старшему из Болтонов. Как выяснялось, Русе никогда благородством и чистоплотностью не отличался… Копни его прошлое и получишь, что ни дюйм земли — как очередная кость обнаруживается… Даже слушать о нём больше не хотелось, и Санса, взяв в себя в руки и обратив внимание на Рамси, произнесла, возобновляя поглаживания:

— Твоя мама… расскажи мне что-нибудь о ней. Она ведь жива?

— Нет, умерла, — хрипло и вяло ответил Рамси и перевел свой взор с пустой точки перед собой на Старк, которая пристально наблюдала за ним.

— Ты любил её? — спросила она, удивляясь тому, с каким спокойствием и лёгкостью Рамси сказал ей о смерти мамы, хотя несколько минут назад навзрыд плакал, пересказывая свой сон, в котором видел её. Такая реакция подталкивала Волчицу на мысли о том, что и с матерью отношения у Болтона не сложились либо были весьма натянутыми.

Словно в подтверждение её догадкам, бастард, хмуря лоб, зашептал:

— Не помню… нет, наверное… не знаю.

Последние слова он произнес уже сквозь слёзы, а затем и вовсе зажмурил глаза и, сотрясаясь плечами от плача, уткнулся в грудь обнимавшей его Старк. Наталкиваясь на одну мысль, та спросила, не особо ожидая ответа на свой вопрос:

— Она тебя часто била?

Через поток слёз и шумных вздохов вырвалось надрывное «Да», следом за которым последовало еще большее количество всхлипов и слёз, а Санса, не переставая успокаивать мужа и прижиматься виском к его виску, едва слышимо, неуверенно проговорила:

— Может, поэтому ты её не любил?

Рамси не отвечал, лишь продолжал плакать. Когда же истерика пошла на спад, он подавленно произнес:

— Может быть…