Разорвать порочный круг (СИ)

На мельнице стоял гул и пахло сеном и молотым зерном, от запаха которых в животе засосало и закружилась голова, а возле наваленных мешков на глаза попался огромный ломоть хлеба в руках какого-то мальчишки, что был размерами не больше самого его. Это было как раз то, что Рамси искал, поэтому немедленно направился к долгожданной еде, ощущая, как в животе заурчало, а рот наполнился слюной. Злоба спала, уступив место удовольствию от предвкушения скорой еды, и уже через считанные секунды его руки сомкнулись на чуть зачерствевшем ломте хлеба и потянули его к себе. Запах выпечки ударил в нос, в пустом животе громко заурчало, а глазам уже стали видны маленькие дырочки на мякише, да только вот другие ручонки сразу же потянули хлеб обратно, и в бастарде полыхнула новая волна гнева, придав сил для продолжения борьбы. Он схватил хлеб и, не намереваясь отпускать и терять его, потянул к себе, вцепился зубами в кусок, нацеливаясь в любом случае сейчас поесть. Озлобленно подтягивая еду к себе, он откусил от ломтя кусок и в остервенении продолжил вырывать хлеб из рук мальчишки. Наконец он вырвал ломоть из рук мальца, а его самого с силой оттолкнул в сторону, чтобы даже не смел соваться к нему. Это его еда.

Все вокруг посветлело от радости… Наконец-то он мог утолить голод. Хлеб был очень вкусным, ароматным, и аппетит не мог испортить даже гадкий рев мерзкого мальчишки. Торопливо запихивая в рот хлеб, Рамси глотал его, практически не жуя — на это не было времени! Когда же он заметил боковым зрением приближающуюся сюда женщину, то начал вновь злиться и, проникаясь ненавистью к ней, запихивал в рот еду еще быстрее.

Рамси краем глаза видел, как подоспевшая сюда женщина, присела возле орущего мальчишки и запричитала что-то противным тонким голоском. Он понимал, что у не было времени на то, чтобы успеть съесть весь кусок, и поэтому озлобляясь еще больше вгрызался с остервенением в хлеб, стараясь откусить и съесть побольше кусков и не чувствуя при этом вкуса поглощаемой еды. Он не собирался ничего отдавать этой женщине, пусть только попробует сунуться к нему!

Но вот крестьянка обратила внимание на него и, произнеся: «Ты зачем хлеб забрал?», потянулась за зажатым у него в руках ломтем. В глазах побелело от ярости. Пускай идет к черту, это его хлеб! Он его достал, значит, он его и съест! Кровь закипала от злобы и ненависти, и Рамси, не выпуская изо рта куска, в который вцепился зубами, громко завизжал, предупреждая не сметь трогать его. Однако этой настырной женщине было наплевать на его предупреждения, и она принялась отбирать у него найденную и с трудом отвоеванную еду. Да как она смела..! Неужели думала, что он вот так просто отдаст ей свою еду?! Пусть идет к черту, ведь он не отдаст, это — его!

Рамси продолжил кричать и изо всех сил удерживать у себя хлеб. Противная женщина упорно пыталась отобрать еду, рядом вопил, плача, мальчишка, чей голос звучал так надрывно и раздражающе, что хотелось заткнуть ему рот и показать, кто здесь сильнее. И бастард бы именно так и поступил, если бы не занятые руки и необходимость отстоять свою добычу.

Болтон не увидел, но почувствовал нутром, что на поднявшийся шум подоспела его мать, появление которой лишь отозвалось разочарованием и отозвалось чистосердечным желанием: чтобы она сгинула отсюда и не мешала ему расправляться с едой. Сражаться за хлеб становилось все сложнее, шлепок по попе от матери только добавил гнева, а упертую селянку пришлось один разок хорошенько укусить — слишком много проблем было от нее! Укус сработал: женщина отдернула руку, и он мгновенно ощутил торжество своей победы и возможности все-таки остаться при еде и утолить хоть немного пожирающий его изнутри голод.

Однако в один миг все изменилось: мать вернулась сюда с подобранным где-то хлыстом и принялась отхаживать его им, не скупясь на удары. От сильной боли непроизвольно разжались зубы, сжимавшие добытую еду, а из давших слабину рук тут же был выхвачен и отдан ревущему мальчишке покусанный ломоть. Рамси закричал от боли от ударов хлыста и в злобе и бессилии уперся взглядом во все еще стоящих возле него ребенка и его мать. Этот бой был им проиграл.

Он потерял свою еду! Они отобрали ее у него! Это все из-за них! Этот чертов мальчишка со своей матерью подняли шум, и поэтому пришла она! Это все из-за них, из-за них он так и не поест, из-за них ему больно! Он еще припомнит им это, этот мальчишка еще поплатится. Они все поплатятся!

Перед глазами было бело от злобы и ненависти, сыплющиеся сверху удары хлыста постепенно отходили на задний план, растворялись в воздухе, а мир вокруг полетел куда-то вперед со скоростью света, сливаясь в неразличимую и неразделимую череду красок.