Разорвать порочный круг (СИ)

Она не пыталась выдрессировать Рамси (скорее уж наоборот) и не укрощала его. Боги распорядились всем по-своему, она лишь стала мужу хорошей женой и «выиграла войну» своим терпением, послушанием и лаской. Эта мысль могла показаться сумасшедшей, но что тогда, если не это? Она на цыпочках ходила вокруг Болтона, говорила с ним, как с маленьким ребенком, ровно так же и обращалась с ним, чтобы ничем не спугнуть и не разозлить. Как бы то ни было, оно того стоило, и не в Русе было дело, и ни в ком бы то ни было еще. Санса радовалась самому Рамси, а не целенаправленно полученному результату, и если бы не Белые ходоки и затруднительное положение, в котором она оказалась с бастардом, то волнений у Старк не было бы вообще: можно было бы впервые расслабиться и жить обычной жизнью, в которой не надо бояться ни за себя, ни за мужа, ни за семью. Всё было бы, как и должно быть.

Санса достала вторую руку из-под одеяла и положила ее на щеку бастарда, чтобы придержать его голову у себя на груди. Его горячее дыхание касалось ее обнаженной кожи, мерные вдохи и выдохи действовали умиротворяющим образом. От Рамси исходило тепло, которого так не доставало этим покоям: растопленные с вечера камины к этому часу выгорели и погасли, накопившееся в доме тепло успело выветриться, и во всех комнатах установилась прохлада. Пока Болтон не проснется и пока не появится необходимость идти к Гильде, Санса из-под покрывала и из-под бока мужчины никуда выбираться не намеревалась. Для нее было в новинку, что ей могло до такой степени не хотеться вылезать из постели с мужем и могло настолько сильно хотеться быть рядом с ним.

Ей нравилось прижимать Рамси к себе, трепать по волосам, чувствовать, что он доверял и доверялся ей, давал ей контроль над собой — последним он успел окончательно поразить ее вчера, полностью отдавшись в ее руки. Некоторые вещи в его поведении пугали, некоторые заставляли влюбляться, некоторые укрепляли недавно зародившееся между ними двоими доверие. Искренность и открытость притягивали; волнение за ее самочувствие и благополучие проникали под кожу и помогали поверить в бастарда. Доверчивость и наивность вызывали страх и беспокойство за него самого. Приходилось успокаивать себя заверениями, что с опасностью и серьезными игроками им двоим предстояло встретиться еще не скоро, и за то время Болтон станет… менее чувствительным и ранимым, не будет носить все, что чувствует, на лице.

Волчица внимательно рассматривала лицо Рамси и ни на миг не прекращала своих размышлений, что неслись все дальше и дальше вперед.

Она не будет его торопить, просто-напросто не сможет этого сделать — он ведь нравился ей и таким, а она боялась, что испортит его попытками избавиться от собственного страха, попытками срочно изменить его и подстроить под себя. Одно дело — помочь разобраться во всем, мягко направить в нужном направлении, помочь стать достойным человеком. Другое дело — вынуждать действовать, как угодно ей, приказывать ему, как вести себя. Более того, у Волчицы создалось впечатление, что второй путь имел бы на ее муже отрицательный отпечаток, куда действеннее до этой поры были разговоры, ласка, аккуратные просьбы и похвала. Как с волком, как с любым сильным животным… Она сравнила мужа с животным, но… тогда не все ли они животные?

Из размышлений Старк была вырвана зашевелившимся Рамси, который через несколько мгновений открыл глаза. Она видела, как он сонно повел взором по комнате, столь медленно моргнул, что ей даже подумалось, что он решил поспать еще. Затем Болтон все так же медленно вновь открыл глаза и на этот раз посмотрел на Сансу.

— Доброе утро, — пробормотал он и с шумным вздохом уткнулся лицом ей чуть выше груди.

— Доброе утро.

Волчица потрепала его посильнее по волосам и сразу же после этого ласково погладила по голове. От нее не скрылось, как Рамси сильнее прильнул к ней и прикрыл на несколько мгновений глаза от удовольствия. Внутри всё затрепетало от счастья, а на языке тут же завертелось множество слов, так и рвущихся наружу. Они налетали скопом бушующих чувств, который Санса не смогла выразить никак иначе:

— Я люблю тебя.

Он взглянул на нее из-под рассыпавшихся по лбу прядей, долго удерживал на ней взор своих ярко-голубых, затянутых поволокой влюбленности глаз, а затем поцеловал несколько раз в ключицу. Вновь встретившись со Старк взглядом, Болтон почти неслышно произнес:

— И я тебя люблю.

Они еще пару секунд смотрели друг другу в глаза, пропуская через себя выплеснутые наружу и полученные один от другого чувства. Волчице было настолько спокойно и хорошо, что она заулыбалась и закрыла глаза, а ее руки сползли с лица и головы мужа на его плечо и затылок. В голове витала легкость, мысли приобрели веселый радужный оттенок, а прижимающийся к ней телом Рамси разбудил приятные воспоминания о минувшей ночи.