Разрушь меня

Они оба хмурые, напряженные, ужасно похожие. Я удивляюсь тому, на сколько была слепа, не замечая этого сходства. Вместо того, чтобы уйти от Матвея, я просто ушла к его копии. Во всех смыслах. К старшему брату, твою мать. Вот это ад.

– Паша, – нарушает молчание Матвей, – вместе с Малым. После пьянки на поле, они сели в тачку и поехали в Копылово.

– Зачем? – удивляюсь я.

– Да черт знает, – хмурится Матвей, – пьяные дурни.

– Что дальше? – тихо спрашиваю я, садясь на стул. Сережа тут же целует меня в макушку, по-хозяйски кладя руку на талию.

– Там переезд, Лиза, – раздраженно произносит Матвей, отводя взгляд, – они думали, что успеют проскочить, до того, как пройдет поезд…

Я в таком шоке, что просто не могу произнести ни слова. Осознание неотвратимого, леденящего ужаса волнами накатывает на меня.

– Паша в коме, Малой не выжил.

– Нет! – приглушенно вздрагиваю я, прикрывая рот руками.

– Поэтому мы тебе и звонили, – хмурится Матвей, – а Сергей не посчитал нужным поставить тебя в известность.

– У нас были дела поважнее, – огрызается второй Победоносцев.

– Ты дебил, или как? – Матвей вскакивает со своего места. – Это жизнь человека, придурок!

– Ты за языком следи! – Сережа тоже резко встает, опрокидывая стул.

Они начинают переругиваться, я впервые слышу, чтобы с Сережей кто-то разговаривал в таком тоне.

Очень хочется зажать уши, чтобы не слышать всего этого.

Как они могут вообще?

Их друг умер.

Умер!

Это значит, что…

Я не могу понять, что именно это значит для меня. Это первая смерть, которую я переживаю в своей жизни. Господь миловал меня. В осознанном возрасте я никого не хоронила.

– Успокойтесь, прошу вас, – раздраженно произношу я. К моему удивлению, это работает. – Где Юля?

– Они с Лешей поехали в больницу. Я отвезу тебя к ней.

Сережа разражается громким смехом:

– А ты ничего не перепутал? – зло цедит он. – У нее есть я, чтобы поддержать в сложной ситуации. А ты где был, когда ей было хреново?

– Лучше скажи, почему ты сразу ей не сказал про Малого? Боялся, что вечер пройдет не так, как ты задумывал?

– Бл*ть, тебе конец!

Я бросаюсь Сереже на шею, чтобы остановить этот идиотизм.

– Успокоились! Оба!

– Лиза, поехали, прошу тебя, – Матвей протягивает мне руку.

– Она никуда с тобой не поедет, придурок! Ты еще не догнал?!

– Лиза, – он продолжает игнорировать брата, – прошу тебя. Ты… Ты нужна мне.

Господи, сколько я бы отдала за эти слова еще несколько недель назад. Сколько боли в его взгляде.

А я ведь и правда нужна ему. И злорадства нет. Есть только усталость.

Почему?

Почему так поздно?

Я больше не та. Я больше не могу дать тебе того, что ты хочешь.

А ты всё еще тот. Твои глаза все такие же аквамариновые, как у мальчика из моего сна.

Ты знал. Ты всегда знал, что я сделаю тебе больно, поэтому избегал меня, поэтому так боялся впустить меня в свою жизнь. И отпустил этот страх слишком поздно. Сейчас я вижу, что ты больше не боишься. Потому что самое страшное уже произошло. Ты так доверчиво тянешь ко мне руку, немного улыбаясь. А улыбка у тебя такая особенная. Хочется спрятать её, чтобы она принадлежала только мне.

Ловить мельчайшие перемени твоих настроений. Я умею это. А сможет ли кто-то другой? Те моменты, когда ты вдруг теряешь все своё хладнокровие и улыбаешься так по-мальчишески, по-настоящему, только мне. В эти моменты во мне просыпается совсем искренняя надежда на то, что у нас не все потеряно, того, что у нас все ещё есть шанс быть вместе.

– Лиза! Выпроводи его отсюда! – нервный рык Сережи выдергивает меня из мыслей, той сказки, в которую я на минуту погрузилась.

– Лиза, – Матвей продолжает смотреть только на меня, – если я сейчас уйду, то уже не вернусь.

Сережа разражается нервным смехом:

– Да вы гоните, ребят!

И я понимаю, что он прав. Это уже совсем другая сказка. И написал её Матвей, своей собственной рукой.

Я выбираю не между Матвеем и Сережей. Сейчас я выбираю между собой и Матвеем.

И я не нахожу в себе сил простить его.

Известие о смерти Малого так потрясло нас всех, что каждый решился на то, чего страшился больше всего.

Матвей сделал шаг ко мне.

– Прости, – глухо отзываюсь я, отводя взгляд, – я приеду с Сережей. Чуть позже. Передай Юле, что мы скоро будем.

Я изучаю его кроссовки, как они несколько раз переминаются, а потом… Потом он поворачивается на пятках и пропадает из зоны моей видимости.

**

На похороны собирается вся деревня.

Я думала, что в такие дни горюет даже природа, но получилось не так. День выдался солнечный и жаркий. Как будто мир был не в курсе, что на свете не стало одного семнадцатилетнего мальчика.

Раиса Николаевна, мать Малого, рыдала так громко, что у меня сжималось сердце. Так не должно быть. Родители не должны переживать своих детей.

Я стояла рядом со своими, и папа крепко обнимал нас с мамой, словно боялся, что с нами может что-то случиться прямо сейчас.

Возможно, такие события нужны нам в жизни, чтобы напомнить о том, что в итоге итогов важна только любовь. Ни деньги, ни удовольствия не смогут купить тебе семью и жизнь.

Другого объяснения произошедшему я не находила.