Разрушение

— Я не тот мужчина, которым себя считал. — Эллиот повернулся и выключил конфорку. — Вижу, как он разговаривает с твоим братом, и понимаю, что он в порядке. Парень даже не вспоминает о содеянном. Я начинаю подумывать о «Нортиле», — он налил воду в чашки.

— У меня было ощущение, что ты попросишь меня простить его, — сказала я.

Эллиот передал мне чай. Теплая чашка в моей ладони.

— Я не Иисус, а обычный человек.

— Вся ситуация вышла из-под моего контроля вчера.

— Теперь это касается системы, а не только тебя.

Я прижала чашку к подбородку и посмотрела на доктора поверх края.

— До вчерашнего дня я даже понятия не имела, когда рассказывала историю в сотый раз. Уоррен считает себя Богом, обменивая и меняя правила.

— Бог не обменивает. Он дает и отнимает. Точка.

Кивнула. Конечно. Я же ни черта не смыслила в теологии. Эллиот забрал у меня чашку и оставил рядом со своей на столешнице.

Затем он поцеловал меня.

Мы и прежде это делали. Но в этот раз прикосновение его губ ощущалось по-другому. Напоминало вторжение. Его рот, язык, вкус зубной пасты и чая. Я прижалась к нему бедрами, толкнувшись в его эрекцию, сжав его. Эллиот отстранился, и наши губы разомкнулись с характерным звуком.

— Да, — произнесла я, — да.

Доктор втянул воздух через стиснутые зубы.

— Я не стану обычным трахом.

— Как и я. Не с тобой.

Он опустил руку между моих ног, вжимая в меня четыре пальца и потирая сквозь одежду. Я ахнула.

— Ты влажная?

— Да.

Был момент, когда Эллиот выглядел, словно у него появились сомнения. Их можно было прочесть на его лице. Мораль и нравственность. Нарушение приличий. Риск для его души. Я видела, как все это появилось, и наблюдала, как рушилось.

— Покажи мне, — потребовал доктор.

Сунула руку в штаны и прикоснулась к себе. Клитор набух от возможности заполучить мужчину передо мной. Наконец-то. Я откинула голову назад от чувствительности.

— Сейчас, Фиона. Сейчас.

Вынула руку и прикоснулась пальцем к его губам. Эллиот взял его в рот и слизал мои соки.

— Да простит меня Бог, — сказал он, падая на колени, — твой вкус напоминает рай.

Эллиот спустил мои штаны и прикоснулся губами между моих ног. Раздвинул их и закинул одну себе на плечо, простонав, поцеловал мой клитор.

Вот оно. Спустя все эти недели разговоров, пока мы сидели по разные стороны столов, сейчас я смотрела, как двигаются его руки, сминаются губы, светятся глаза — серовато-зеленый океан полностью их поглотил, и не так, как я представляла. Его голос, ранее звучащий у меня за спиной в глубинах гипноза, сейчас вместе с языком ударял по влажной плоти между моих ног. Руки не просто двигались, они поднимались по моему телу и хватали соски, не боясь причинить боль и скрутить их.

— Да. Поверни их. Да.

Его щетина колола чувствительную кожу на внутренней стороне бедра, когда Эллиот открыл рот и проник языком в меня. Я потянула его за волосы, а он замедлил движения рта, затем остановился, оставив лишь болезненное ощущение в моих сосках.

— Ты хочешь кончить?

— Да.

— Умоляй об этом. — Эллиот провел самым кончиком языка по моему клитору. Он вот-вот сведет меня с ума.

— Пожалуйста, Эллиот.

Мужчина отстранился. Замер. Сжал челюсти.

— Повернись. Руки на столешницу. — Он вздернул бровь, слабая улыбка заиграла на его губах.

Настала моя очередь замереть. Эллиот не был Диконом. В его словах звучала серьезность, но намек игры никуда не делся. Я прижалась грудью к столешнице.

Понятия не имела, чего ожидать, когда доктор провел рукой вниз по моей спине и заднице. Затем рука пропала, а потом внезапно обрушилась шлепком. Эффект неожиданности заставил меня ахнуть. Эллиота не было видно, но я слышала его вдох.

— Это за то, что дразнила меня. — Он шлепнул меня еще дважды. Достаточно сильно, чтобы начало жечь. С такой силой, чтобы моя кожа почувствовала себя живой. — Нет. Не за это. Потому что мне этого захотелось.

Он снова ударил, обрушивая удары на каждую мою ягодицу, затем скользнул пальцами между ними, ощущая мою влажность. Из меня вырывался какой-то резкий продолжительный звук, а вот у него со связной речью дела обстояли лучше.

— Вау.

Не могла не прыснуть со смеху, как и Эллиот.

— В первый раз? — спросила я через плечо.

— Не в последний.

Я втянула воздух через стиснутые зубы, дыша данным обещанием, а доктор наклонился и посмотрел мне в глаза, затем снова ударил.

Мой стон, затем шепот:

— Сильнее.

Эллиот схватил меня за волосы на затылке и сжал кулак, вжимая меня в поверхность столешницы, пока я не смогла двигаться. Град шлепков обрушился с покалыванием, я попыталась вывернуться, но он крепко удерживал меня, неожиданно придвинувшись к моим бедрам.

Два пальца тут же оказались во мне, вплоть до перепонки между ними.

Мне не нужно было молчать. Облегчение наступало лишь от одной мысли об этом.

— Трахни меня, — прорычала я. — Пожалуйста. Господи. Просто трахни меня.

— Еще нет.

Мужчина прикоснулся языком к болезненной части моей попки, закручивая боль в спираль, затем сжимая плоть и прикусывая ее.

— Сначала ты кончишь для меня.