Разрушенная

В груди как будто что-то тает: Эйден здесь, он знает, что нужно делать. Неужели я наконец в безопасности, пусть даже лишь на время? Эйден отстраняется, но мою руку не выпускает – наши пальцы переплетены. Глядя на него, я неожиданно ловлю себя на том, что хочу держаться за его руку и что мне жутко его не хватало. У него синие глаза. Веселые, несмотря на ежедневный риск, которому он себя подвергает. Волосы, когда на них падает свет, словно вспыхивают красным пламенем. Я улыбаюсь.

– Кхм…

Я поворачиваюсь и вижу, что мы в комнате не одни. В кресле у камина сидит женщина – постарше Эйдена, с жестким выражением на бледном лице и темными кругами под глазами.

– Надеюсь, мы не будем теперь задействовать наши ресурсы для переправки подружек, – хмурится она.

– Лен не станет пересылать нам ничего, что не было бы жизненно важно. Да еще с кодом срочности. – Голос Эйдена звучит спокойно, но щеки начинают розоветь.

– Что же здесь такого срочного? Расскажи нам.

Смотрю на Эйдена.

– Я предпочитаю поговорить с тобой один на один.

Она сердито смотрит на меня:

– Этого не будет.

– А вы кто? – спрашиваю я.

– Все в порядке, Кайла. Это Флоренс. Мы вместе руководим… – Он останавливается. – В любом случае мы всегда заслушиваем свидетеля вдвоем. Безопаснее, когда информация известна большему числу людей.

– Тогда ладно. – Я достаю камеру, ввожу пароль для папки, нахожу нужную кнопку для проецирования на экран. – Эти фотографии были сделаны в детском приюте возле Кезика, в Камбрии. Приют изолированный, отдельный, окруженный забором. Я видела там детей. Они шли по внутреннему периметру, и шли как-то неестественно. Я подошла поближе и вот что обнаружила. – В комнате нет голых стен, так что я навожу камеру на дверь и нажимаю на кнопку. На первой фотографии трое мальчиков с протянутыми руками. На запястье у каждого виден «Лево». Эйден и Флоренс вздрагивают.

– Боже мой, – выдыхает Эйден, и они переглядываются.

– Судя по их поведению, все дети в приюте были зачищены. От таких вот маленьких до одиннадцати-двенадцатилетних. Всего в приюте пятьдесят детей.

– Мы не можем ждать, – говорит он. – Не можем ждать, имея на руках эти и другие доказательства чинимых лордерами злодеяний. Собранную нами информацию пора донести до людей. Игнорировать это они не смогут – всевластию лордеров придет конец.

Флоренс качает головой.

– Нам нужно получить подтверждение. Фотографии могут быть поддельными.

– Нет! У нас есть свидетель.

Они продолжают в таком же духе, и у меня складывается впечатление, что это давний спор с меняющимися раз от разу вариациями. Я наблюдаю за ними, но как будто со стороны: информация передана – дальше это бремя нести другим. Есть кое-что еще, что я хочу – что нужно – сказать Эйдену. Кое-что личное.

Но не здесь и не сейчас. Не в ее присутствии.

– Извините, – говорю я, воспользовавшись временным затишьем. – Здесь можно поесть?

– Конечно. – Эйден с сокрушенным видом качает головой. – Конечно. Но давай сохраним эти фотографии. – Он протягивает руку к камере.

– Я хочу оставить камеру себе – здесь и мои собственные материалы.

Эйден подключает камеру к компьютеру и, получив от меня пароль, скачивает фотографии из приюта и возвращает мне камеру.

– Лен вроде бы говорил, что компьютерная система ПБВ скомпрометирована. Или нет? – спрашиваю я.

Эйден вздыхает и кивает.

– Кошмар, да и только. Сейчас наши специалисты занимаются этой проблемой. Мы знали, что они многие годы ведут наблюдение за сайтом, но в этот раз им удалось взломать защиту и дойти до администраторов ПБВ. Как у них получилось такое, остается загадкой. К тому же мы не знаем, как долго они шпионят за нами через эту брешь и какой объем информации сумели извлечь. Но данный компьютер к Сети не подключен. Так что пока фотографии хранятся только здесь и там. – Он показывает на мою камеру. – Будь осторожна.

Я засовываю камеру поглубже в карман. Эйден выразительно смотрит на Флоренс. Она вздыхает и поднимается.

– Не беспокойся, мне и намека достаточно.

– Если не трудно, принеси Кайле что-нибудь поесть. – Он мило улыбается ей, но Флоренс только хмурится.

– Не испытывай судьбу, – предупреждает она и направляется к двери, но у порога оборачивается. – Скажу, чтобы что-нибудь принесли.

– Пришли того новенького паренька, ладно?

Флоренс смотрит на него с любопытством, потом кивает и уходит.

– Какая раздражительная. – Я рада, что она ушла, а еще больше тому, что мы остались с Эйденом наедине. Беру его за руку.

Он улыбается:

– На то есть причины. Именно ее отец много лет назад основал «Пропавших без вести». Потом его разоблачили, как и других, и он погиб, а она скрывается здесь. Как и я.

– Ужас.

– Давай не зацикливаться на проблемах. Сегодня у нас есть все основания порадоваться.

– Неужели?

– Конечно. Ты цела и невредима. Несмотря на технические проблемы, мы почти закончили и готовы рассказать правду о мире лордеров, как только все системы будут в порядке. Ты – гвоздь в их гроб.

– Какой симпатичный образ. – Я все же улыбаюсь. – Знаешь, ты во всем был прав.

Эйден усмехается:

– Приятно слышать, но в чем именно?