Разрушенная

– Вот почему мы следим за следопытами, – произносит женский голос. – Им нельзя доверять, обязательно что-нибудь напутают. Нынешним молодым людям недостает ни целеустремленности, ни собранности.

Шаги ближе… останавливаются… чья-то рука касается моих волос. Боль такая сильная, что мне удается лишь открыть глаза и посмотреть в бледно-голубые глаза того, кто стоит передо мной.

Глаза Нико. Глаза, завораживавшие меня когда-то, властвовавшие надо мной.

Но теперь это в прошлом.

– Бедняжка. Видишь, там? – Он кивает в сторону двери, где стоит, держа в руках какое-то устройство, Астрид. – Тот, кого зачистили, навсегда им останется. Стоит лишь набрать номер чипа у тебя в голове, нажать кнопку и – бинго! Боль или даже смерть.

На полу шевелится Тори.

– Позвольте провести небольшую демонстрацию. – Астрид легонько стучит по устройству, и Тори вскрикивает, бьется в конвульсиях и затихает.

Словно ей мало этого, Астрид еще раз трогает кнопку, и в мою голову как будто втыкается раскаленный штырь. В глазах мутнеет. Все разговоры лордеров о втором шансе для Зачищенных – ложь. Мы по-прежнему в тюрьме. В любой момент, когда только пожелают, они могут сразить нас, поставить на колени.

– Пока хватит, – говорит Нико. – Она отрубится. – Он поднимает меня на диван. Бена держат два лордера, Тори и Скай неподвижно лежат на полу.

Боль немного спадает, и я поворачиваю голову и смотрю на Нико. Во рту пересохло, и язык едва ворочается. Я с усилием сглатываю:

– Почему ты здесь? Ты же ненавидишь лордеров.

– Дорогуша, любовь и ненависть не имеют никакого отношения к победе. Я всегда был на стороне Астрид. На стороне сильных.

Он наклоняется. Я пытаюсь отодвинуться, отвернуться, но сил не хватает. Нико целует меня в щеку.

Мысли прорываются через боль. Вступил ли Нико в некий своекорыстный союз с Астрид или все время был лордером? Но ведь Нико бежал от лордеров, когда те выследили меня и атаковали АПТ; Коулсон и впрямь охотился за Нико. Или то была всего лишь игра? Если Нико на самом деле лордер, тогда понятно, почему все планировавшиеся им и Катраном атаки закончились ничем.

Часы на каминной полке показывают 18.08. Передача идет вовсю! Мне нужно задержать лордеров здесь. Задержать разговорами. Собравшись с силами, поворачиваю голову к Астрид:

– Это ведь вы подстроили так, чтобы они забрали меня в десять лет.

Она улыбается – мягко, по-доброму, как заботливая бабушка. По спине бегут мурашки.

– Конечно, дорогая. В День памяти Армстронгов тебе было поручено славное задание. Увы, ты его провалила.

Славное задание! Стать бомбисткой-самоубийцей?

Сосредоточься. Задержи ее.

– Значит, я не случайно оказалась в семье, с которой была там в тот день?

– Конечно, нет. Потребовалось лишь незначительное вмешательство, чтобы все устроить.

– Как же вы могли так поступить со Стелой? Отнять меня у нее?

Лицо Астрид каменеет:

– Моя дочь посмела передавать информацию, минуя меня, и угрожала разглашением – ей следовало преподать урок. А потом она еще и приняла тебя в Кезик, не сообщив об этом мне!

Она возмущенно качает головой.

– Значит, вы действительно организовали убийство премьер-министра и его жены?

Астрид улыбается:

– Первое правило: уничтожай тех, кто против.

– Как вы узнали, что я у Стеллы?

Она пожимает плечами:

– Было очевидно, что Стелла скрывает что-то, а после получения определенных сведений вывод последовал сам собой.

– Стеф и мои зеленые глаза.

Астрид удивленно вскидывает бровь:

– Да, верно. Вычислить это оказалось нетрудно, как и то, что у приюта в тот день ты была с Финли.

Как она смогла узнать о Финли?

Должно быть, заметив ужас у меня на лице, Астрид улыбается.

Внутри все холодеет. Если ей известно, что Финли был там и помогал мне, то он уже мертв. Все, что она говорит сейчас, означает одно: живой мне отсюда не уйти. Никому из нас не уйти. Мы все слишком много знаем. И все же есть еще одно, что мне нужно знать больше всего на свете.

– Почему я? Кто я? Почему?

Астрид смеется:

– Хватит семейных воспоминаний, дорогая. А теперь скажи-ка мне, где твоя камера?

– Моя камера? – Я хмурю брови. – Не знаю.

– Тогда вот цена отказа сотрудничать. – Она перекладывает на ладонь устройство, тычет пальцем в кнопку, и я внутренне напрягаюсь, готовясь к болевому удару.

Но никакого удара нет, хотя кто-то вскрикивает.

Я поворачиваюсь – Бен, скрючившись, лежит на полу.

Пытаюсь сообразить. Насколько важна эта камера? На ней всего лишь запасная копия. На часах 18.12. Передача уже заканчивается.

Астрид снова подносит руку к пульту.

– Подождите. Камеру у меня забрал Бен. Посмотрите у него.

Астрид кивает одному из лордеров. Тот шарит у Бена по карманам и находит камеру.

Задняя дверь открывается… я слышу шаги в кухне.

– Ага, вот и твои дружки наконец-то подтянулись, – говорит Нико.

Дверь из кухни открывается, и несколько лордеров втаскивают в комнату и бросают на пол двух пленников.

Мак и Эйден. Оба избиты и в крови.

У Эйдена рука висит под неестественным углом.

– Нет!