Разрушенный альфа

Он мог чувствовать ее, находящуюся менее чем в пяти милях от него, ее собственное одиночество, заставляющее его сердце болеть.

Это чудо, что он смог так долго ждать, чтобы увидеть ее.

Во время ужина он замечает определенные вещи в своей паре. Ее аромат значительно слаще, в нем больше нет кислых нот, которые были у нее, когда они виделись в последний раз.

Она больше не боится его. В любой день он предпочел бы пряный аромат ее разочарования ее ужасу.

Он замечает, что она наблюдает за ним, когда он разговаривает с Кэрол, с любопытством разглядывая его. Приятное тепло разливается по его груди, и он понимает, что это ее радость.

Его пара счастлива.

Он берет ее за руку под столом, и она не сопротивляется.

Он помогает Кэрол убрать тарелки, но не раньше, чем замечает, как Бри закатывает глаза.

— Выпендривайся, — бормочет она, когда Кэрол направляется на кухню. — Ты же знаешь, что ты ей уже нравишься, верно? Тебе не обязательно подлизываться к моей матери.

Он пожимает плечами. — Я просто из вежливости, милая, — говорит он, улыбаясь ей. — Я не хочу, чтобы она думала, что я кто угодно, только не идеальный джентльмен.

Она хмурится, а он смеется.

Несколько минут спустя он находит свою Омегу в прихожей, уставившуюся на семейный портрет. Он узнает младшую Кэрол, крошечную улыбающуюся Бри и мужчину с добрым лицом.

Отец Бри, Томас Хэнсон.

Лицо его пары задумчиво, когда она смотрит на фотографию, и он молча стоит рядом с ней.

— Я ненавижу эту фотографию, — говорит она наконец. — Я никогда на нее не смотрю.

— Но ты смотришь на нее сейчас.

Она вздыхает. — Просто… Последние несколько раз, когда я приходила сюда, это всегда заканчивалось плохо. В конце концов мы с мамой поссорились, и когда я уйду, я не хочу видеть лицо моего отца.

— Почему? — мягко спрашивает он.

— Потому что я не хотела, чтобы он видел, кем я стала.

Он колеблется. — Бриана…

— Я впервые чувствую себя здесь комфортно, Коул, и я не знаю, что это значит. — Ее руки дрожат, когда она теребит рукава своего свитера, давая розовым шрамам выглядывать. — Я все еще так зла на тебя. Я все еще в замешательстве, но я также счастлива, что ты здесь. Ты заставил мою маму улыбнуться — я не могу вспомнить, когда в последний раз мне удавалось это сделать, не говоря уже о том, чтобы чувствовать себя комфортно рядом с ней. С тех пор, как ты здесь, мне не приходилось ходить по яичной скорлупе или быть на взводе в доме, и я не знаю, как с этим справиться.

Она нервно сглатывает, ее горло подергивается. — Я не стыдилась своих шрамов рядом с тобой, и теперь я вернулась к этим дурацким свитерам, — с горечью говорит она. — Я снова сижу с Карлом во время обеденных перерывов, ем салаты и не общаюсь. Все хорошее, что было от встречи с тобой, ушло.

Его грудь сжимается.

— Я хочу простить тебя, — хрипит она, отворачиваясь от портрета. — Я хочу простить тебя за все, но я не знаю как. Я даже не знаю, должна ли я.

Она не должна. Он ниже ее. Он недостоин даже вдыхать ее запах, но она привязана к нему навсегда.

Он не заслуживает ни капли ее прощения, но он хочет его.

Он жаждет этого.

Кэрол входит в коридор и останавливается, когда видит лицо Бри. — Все в порядке, милая?

— Да, мам. Я просто плохо себя чувствую.

Кэрол хмурится. — О. Мне жаль.

— Я забираю ее домой, — добавляет Коул, прежде чем успевает остановить себя. — Я заеду завтра, чтобы забрать ее машину, если ты не против. — Он не может удержаться от улыбки Кэрол, которая сияет.

— О, конечно. — К его удивлению, мать Бри заключает его в объятия. — Большое тебе спасибо за заботу о ней, — мягко говорит она.

Он улавливает всплеск сладости аромата Бри и не упускает из виду то, как расширяются ее глаза.

— Этого невозможно не делать, — просто говорит он.

Кэрол бросает взгляд на Бри. — О, Бри-Бри, он мне нравится.

— Мам, — ворчит Бри. — Пожалуйста.

— Собирай свои вещи, Бри-Бри, — дразнит Коул, и Бри бросает на него яростный взгляд.

Он сдерживает смех, когда его пара возвращается в гостиную, оставляя его наедине с Кэрол.

— Спасибо тебе, — снова шепчет она. — Просто… не делай ей больно, ладно? Моя бедная девочка через многое прошла в своей жизни. Пожалуйста, продолжай быть добрым к ней.

Он кивает. — Пока я жив, — обещает он, ложь горькая на его языке.

Он уже причинил ей такую боль.

***

Он придерживает для нее дверцу машины, и она садится без возражений.

На этот раз нет необходимости использовать его Альфа-влияние.

Ее аромат заполняет небольшое пространство, и он борется с урчанием, нарастающим в груди. Она пахнет божественно, так аппетитно, что его член подергивается в штанах.

Держи себя в руках.

— Как ты узнал, где жила моя мать? — тихо спрашивает она, повернув лицо к окну.

Он вздыхает. — Тебе уже следовало бы знать, что когда дело касается тебя, я могу узнать все, что угодно, милая.

Она не отвечает.

— Это общедоступная информация, Бриана.

Она фыркает. — И я полагаю, ты знаешь, где я живу?

— В этой пыльной лачуге, в которой нарушено десять строительных норм? ДА. Почему ты выбрала именно это, я никогда не пойму.