Разрушитель клинка

Корэйн попыталась представить себе его. Будучи в Алмасаде, они больше сосредоточились на том, чтобы пройти через город, но она помнила, как периодически видела мелькающие тут и там тонкие шелка и драгоценности. Золото, бирюзу, аметист, лазурит и блестящее серебро. Ткань, задрапированную так, чтобы защитить носившего ее человека от солнца пустыни, но также и для того, чтобы продемонстрировать прекрасную фигуру или атлетическое телосложение. До сих пор видя Сорасу только в кожаной одежде и тунике, а часто и в плаще, Корэйн с трудом могла представить ее в шелках.

– Я никогда раньше не была на празднествах, – пробормотала она, снова теребя свое платье.

– А я бывала, но меня никогда не приглашали, – ответила Сораса, приподнимая юбку и обнажая длинную стройную ногу. Она пристегнула к бедру кинжал, а другой сунула в сапог. – Так что сегодня это будет первый раз для нас обоих.

Корэйн посмотрела на Веретенный клинок.

– Полагаю, я не могу оставить его здесь, – сказала она, представляя, как глупо будет выглядеть с мечом за спиной.

– Пусть сегодня его носит Дом или Эндри. Уверена, оруженосец ответит согласием на любую твою просьбу, – лукаво глядя на нее, заметила Сораса.

Лицо Корэйн пылало, и она схватилась за ножны.

– Просто Эндри очень добрый человек, – пробормотала она, борясь с внезапно нахлынувшими эмоциями.

Даже через дверь из коридора доносилось улюлюканье и насмешки, и Корэйн порадовалась за хотя бы такое отвлечение. «Люди принца действительно пьяны».

– Сколько человек поедет с Осковко? – спросила она.

Сораса пожала плечами:

– Не больше пятисот. Я никогда не видела, чтобы в военном лагере было больше людей.

Корэйн нахмурилась.

– Он относится к спасению Варда как к игре, а слава – его приз.

– Он может как угодно относиться к делу, пока держит свое слово, – подойдя к двери комнаты, сказала Сораса. Она положила руку на щеколду, сжав ее покрытыми чернилами пальцами.

– Готова?

– Умираю с голоду. То есть да.

К неожиданности обеих, Дом все еще ждал за дверью. Когда они вышли в коридор, он промолчал и зашагал вперед, похожий на огромную, неуклюжую тень. Но он шел с ними в ногу, никогда не опережая их более чем на несколько ярдов. Корэйн заметила, что его борода была подстрижена, а волосы заплетены в новые косы – по две перед каждым ухом, а остальные светлые локоны распущены. Он снова выглядел как принц, бессмертный сын Утраченного Глориана, внушительный и могущественный.

Корэйн мысленно улыбнулась.

«И полностью поверженный Сорасой Сарн».

Глава 17 Королева черепов

– Эрида —

Башни и шпили собора Партепаласа возвышались на фоне безоблачного голубого неба. Белый камень и мерцающая серебряная краска сверкали в лучах полуденного солнца, сигналя даже ярче, чем знаменитый городской маяк, возвышающийся над портом. Леса, а вместе с ними и осенняя прохлада, исчезли, сменившись спокойным, умеренным климатом южного побережья. Все вокруг еще цвело, в воздухе ощущался аромат цветов и свежего соленого бриза. Эрида жадно сделала вдох, желая насладиться запахами.

Столица Мадренции раскинулась вдоль берега, где река встречалась с морем, и сильное течение несло ее к заливу Вары. Часть реки была выкопана так, чтобы образовывать ров вокруг города, а зеленый канал создавал второй барьер рядом с городскими стенами. При входе в столицу имелось несколько ворот, все устрашающие и гораздо более внушительные, чем ворота Рулайна. И украшенные намного богаче. Город Партепалас был построен не для торговли или завоеваний, он являлся усладой для глаз. Короли Мадренции были богаты, и их город демонстрировал размеры этого богатства во всем, вплоть до булыжников. Стены и сторожевые башни украшали щиты из чеканного серебра, на каждом из которых был выгравирован жеребец Мадренции.

Резиденция короля Робарта, Жемчужный дворец, более чем соответствовал своему названию. Он выступал над рекой, окруженный стеной из полированного серо-розового камня, его многочисленные окна были похожи на драгоценные камни. «Меньше, чем мой собственный дворец, – рассуждала Эрида, – но гораздо красивее. Он был построен для отдыха и развлечений, для монарха, который не боялся войны. До этого момента».

В городе не хватало лишь одного, и это бросалось в глаза. Никаких флагов, ни бордового шелка, ни серебряного коня короля Робарта. Все исчезли, замененные на одно белое знамя, безжизненно висевшее в неподвижном воздухе. Флаг означал только одно.

Капитуляция.

Столица представляла собой идеальный, готовый к уничтожению, восхитительный торт. И пир начался.

Половина легионов королевы уже разбила лагерь за пределами столицы, десять тысяч из них приготовились к вторжению. В бухте плавали галлийские корабли, всего три двухпалубные военные галеры с зелеными парусами, но и они являлись более чем достаточным предупреждением. Флот Эриды приближался. Блокада всего порта была лишь вопросом времени. Большинство кораблей Робарта уже покинули порт, оставив бухту наполовину пустой.