Разрушитель клинка

Он видел, как дрогнуло ее горло, не скрытое меховым воротником. Что-то смягчилось в этих черных, загадочных глазах. Затем она прищурилась и повернулась, посмотрев вперед, втянула носом воздух, а после принюхалась.

– Это три комплимента.

* * *

Снегопад наконец прекратился, небо над деревьями прояснилось. Сверху виднелись голые ветви, река осталась позади, шум воды затерялся в лесу.

– Галланд, – изрек Эндри, и его дыхание заклубилось белым облачком в морозном предрассветном воздухе.

Из-под капюшона Корэйн доносилось тихое сопение. Она покачнулась и чуть не вывалилась из седла. Лишь благодаря быстрой реакции Эндри удалось удержать ее в вертикальном положении. Уже не в первый раз он поражался ее способности спать сидя.

– Прости, – пролепетала она, просыпаясь. – Что?

– Мы в Галланде, – повторил Эндри. Название его родины тяготило, словно привязанный к шее камень. Он сглотнул, борясь с этим ощущением.

Корэйн сняла капюшон, открывая черные вьющиеся волосы. Девушка сонно моргала, оглядывая тихий лес, людей и лошадей. Соратники ехали рядом, все полусонные, если не считать Дома и Сорасы, которые с прямыми спинами сидели в седлах.

– Откуда ты знаешь? – удивилась она, рассматривая лес.

Вместо гордости Эндри почувствовал стыд.

– Я всю жизнь изучал военные карты, – пробормотал он. – Предполагалось, что однажды моим долгом станет защита границы. А еще правителей, которые установили ее.

– Ты все еще защищаешь ее, – сказала Корэйн уже более резким голосом.

Он ничего не ответил, и она схватила его поводья, заставляя свою лошадь приблизиться к его собственной. Колени всадников соприкоснулись, и лишь благодаря огромному усилию воли Эндри удалось не пошевелиться.

Корэйн не отступала.

– Эндри.

Но ее прервал громкий свист Осковко, пронзительный звук эхом разнесся над колонной. Он окликнул свою стаю и направил коня вправо, повернув всю колонну на запад, прочь от Белого Льва.

Сердце Эндри сжалось.

– Я знаю, как ехать дальше, – прошептал он.

Он представил себе этот путь. «Через леса и замерзшие луга, ниже более труднопроходимых возвышенностей. К Зеленому Льву, другой реке. Дорогой паломников, путешествующих к древнему храму, когда-то забытому, но теперь нет».

Оглянувшись назад, мимо Корэйн, мимо своей собственной лошади, он посмотрел на покачивающегося в седле Дома. Бессмертный казался огромным по сравнению с окружающими его солдатами, его голову покрывал капюшон.

Оруженосец и Древний обменялись тяжелыми мрачными взглядами. Эндри знал, что сердце Дома истекает кровью так же сильно, как и его собственное, если не сильнее. Помедлив, оруженосец заставил себя кивнуть. Его губы беззвучно шевелились, произнося слова для Дома и только для Дома. «За мной».

Удивительно, но Древний произнес в ответ те же слова.

«За мной».

Слабое утешение, и все же Эндри готов был принять все, что ему предлагали. Что угодно, лишь бы побороть ужас, поднимающийся в его груди и грозящий вытеснить все остальное. Он крепче сжал поводья, даже сквозь перчатки ощущая жесткую кожу, и снова попытался ухватиться за что-то реальное, за мир перед ним, а не воспоминания из прошлого.

Но запах пепла и сгоревшего дерева все равно заполнил его ноздри. Эндри поморщился, стиснув зубы от этого ощущения. Оно было очень ярким, даже ярче, чем в его снах. Оруженосец зажмурился, пытаясь прогнать воспоминания, хотя, казалось, они окружали его.

– Что это? – донесся до него голос Корэйн.

Резко открыв глаза, Эндри обнаружил, что запах не был частью какого-то кошмара или воспоминания о руинах храма.

Он был частью реальности, находившейся прямо перед ним.

Осковко снова свистнул, приказывая колонне разбиться, когда они вошли на поляну среди деревьев, где земля была ровной и пустой. Но это была вовсе не поляна, во всяком случае, не та, которая возникла естественным образом. Деревья были расколоты и сожжены до пней, от ветвей остался лишь остывший пепел. Огонь давно погас, оставив после себя почерневшую воронку и устоявшийся запах.

– Я не знаю, – потрясенно пробормотал Эндри.

Он оглянулся на неровную впадину в предгорьях, похожую на гигантский черный шрам, протянувшийся через лес. Он возник не из-за лесного пожара и даже не из-за проходящей мимо армии. Что-то, обладающее огромной силой и невероятной точностью, выжгло эти земли.

Эндри повернулся к Корэйн, она уже смотрела на изуродованный пейзаж.

– Еще одно Веретено? – выдохнула она, крайне задумчиво взирая на увиденное.

– Я не знаю, – повторил Эндри. Его желудок сжался. Выжженная земля казалась неправильной, а воздух – ядом.

Дом направил свою лошадь ближе к ним и посмотрел на уничтоженную землю. Он нахмурился, и шрамы на его лице стали выделяться еще ярче. Древний вполголоса выругался на своем бессмертном языке, слова были неразборчивы.

Сораса следовала за ним, тень на черном коне, едва ли показывающая миру что-то кроме пары медных глаз под капюшоном.

– Что ты видишь, Домакриан?

– Дело не в том, что я вижу, – выдохнул он, его плечи напряглись. – Дело в том, что я знаю.

Развернувший коня назад Осковко вторгся в их ряды.

– И что ты знаешь? – требовательно спросил он.