Разрушитель клинка

Корэйн положила руку на лежащий рядом Веретенный клинок и провела пальцем по украшенной драгоценными камнями рукояти. Казалось, меч каким-то образом придавал ей сил и уверенности.

– А затем вдруг оказалось, что мир ждет скорый конец и я единственная, кто способен предотвратить такой исход. – Ее улыбка померкла. – Большего одиночества и представить себе невозможно, правда?

Одолевавшее Эндри желание снова взять Корэйн за руку было настолько сильным, что у него заныли пальцы.

– Да, согласен, – ответил он.

– Но я не чувствую себя так. Почему-то все происходящее, каким бы ужасным на самом деле ни казалось… – Она резко замолчала. – Эндри, я пытаюсь сказать тебе спасибо. За то, что ты мой друг.

«Ты для меня не просто друг, Корэйн, – хотелось сказать ему. Слова просились наружу, умоляя произнести их. Но он стиснул зубы и промолчал. Явившиеся из Веретена чудовища и охотники Эриды были не так страшны, как правда, которую он чувствовал всем сердцем. – Возможно, ты не знаешь, что такое дружба, но я знаю. То, что чувствую я, намного сильнее», – понимал он.

Корэйн молча выдержала его взгляд, ожидая ответ, который Эндри не мог заставить себя произнести.

Когда она отвернулась, его охватило чувство опустошенности.

– Спасибо и этому грузному товарищу, – сказала она, похлопав Чарли по плечу.

Всхрапнув, он проснулся и, поморщившись, вскочил. Молодой жрец посмотрел на Корэйн и нахмурился.

– Я не грузный, а крупный, – сказал он, зевая. – И я едва ли считаю тебя другом. Может быть, надоедливой занудой, но не более того.

Даже Эндри понимал, что со стороны Чарли это было равносильно объятиям.

– Итак, где же наши бесстрашные караульные? – сказал Чарли, оглядывая лагерь. Он потер лицо, стирая последние остатки сна.

– Ты же знаешь Дома, он всегда рядом, – сказала Корэйн, указывая куда-то в траву. – И Сораса, она всегда всего в нескольких футах позади, следит, чтобы не наткнуться на кого-то.

Все втроем рассмеялись, и Эндри вспомнил о жизни в дворцовых казармах, рядом с другими оруженосцами. Некоторые из них были ужасными людьми, как Лимон, но не все такими плохими. Обучение сплотило их, дало им общее препятствие. Таристан и Веретена сделали то же самое.

Чарли вздохнул и поднялся на ноги, по-прежнему закутанный в накидку.

– Интересно, смогу ли я убедить Сигиллу отпустить меня после того, как все это закончится, – пробормотал он, выпрямляясь.

Стоило ему сделать движение, как что-то маленькое и коричневое выскользнуло из его одежды и упало на землю. Чарли нагнулся, но Корэйн оказалась проворнее и схватила сложенный лист пергамента. Она повертела его в руках, но поняла, что лучше не открывать.

– Отдай, – сурово сказал Чарли, мгновенно став серьезным.

Корэйн испугалась его тона и быстро протянула бумагу. Она вздрогнула, когда он резко выхватил ее.

– Надо было отправить письмо с девочками и их сопровождающими, – сказала Корэйн, прищурившись. – Сомневаюсь, что в Джидаштерне остались гонцы.

Чарли покраснел.

– Я не могу отправить письмо, если не знаю местонахождение адресата.

Эндри приподнял бровь.

– Ты не знаешь, кому оно предназначено?

– Нет, я знаю, для кого оно, – ответил Чарли с горечью в голосе. – Но понятия не имею, где он находится.

– Ах, – сказала Корэйн, понимая. – Гарион.

Эндри мысленно повторял имя, пытаясь вспомнить, где слышал его раньше. Выражение лица Чарли было красноречивее слов.

Некоторое время назад Гарион был его любовником. Один из братьев Сорасы по Гильдии.

– Твоя сообразительность очень раздражает, – пробормотал Чарли.

– Мне ли не знать, – ответила Корэйн, пожимая плечами. – Прости.

Но Чарли отмахнулся от нее, все еще держа в руке сложенное письмо.

– Все нормально. Это не любовное письмо или что-то в этом роде.

Она приподняла бровь.

– Да?

Лицо Чарли вытянулось, накидка соскользнула с его плеч. Он поджал губы.

– Это письмо прощания.

– Сожги его, – сказала Корэйн резким голосом. – Ты не умер в оазисе, не умер в храме и не умрешь в Джидаштерне. Никто из нас не умрет. Я не допущу этого.

Оскалившись, она оглянулась на Эндри. И снова она была больше похожа на солдата, чем на девушку, которую он встретил впервые. Он подумал о своих командирах во дворце. По сравнению с ними она казалась устрашающей. После встречи с ее матерью-пиратом было легко догадаться о причине.

Угроза подействовала на Чарли, и он уныло кивнул. Но Эндри понял, Корэйн произнесла эти слова не только для него, но и для себя. Это было необходимо, и он поддерживал ее убежденность, даже если для нее не было оснований.

Поморщившись, Эндри встал. Он пошатнулся, но удержался на ногах, не обращая внимания на боль.

– За мной, – сказал он, протягивая руку.

Старый боевой клич Львиной гвардии согрел ему сердце.

– За мной, – ответила Корэйн, сжимая его предплечье.

Они выжидающе смотрели, как Чарли переводит взгляд с одного на другого. Смерив их соединенные руки испепеляющим взглядом, он брезгливо скривился.

– Глупость какая, – сухо сказал жрец и побрел прочь.