Разрушитель кораблей

– Только потому, что ты сражался на стороне сильных, – парировал Штерн. – Ты думаешь, мне нравится сражаться с людьми? Это не моя идея. Это началось в Армии Бога. Или у Рыцарей революции, или у Альянса сточных вод. Тяжело вспомнить, когда все это стало обыденностью, но уверяю тебя, это не был мой выбор. Но будь я проклят, если похороню все свои усилия, не использовав все, что в моем распоряжении. И любой генерал, достойный этого звания, поступит так же. Если у тебя есть только булыжник, бей им.

– Мне казалось, что ты полковник.

– Не занудствуй. Если тебе не нравится эта уродливая война, помоги мне ее прекратить. С твоей помощью война закончится, и все детишки вернутся к игрушкам. Что скажешь? Я предлагаю тебе честный бой, звание, которое соответствует твоим навыкам, и жизнь твоей подружки. Со мной ты станешь командиром армии, а не беглецом. Ну?

Тул посмотрел на полковника, обдумывая предложение, но Маля снова помешала ему:

– Спроси, не хочет ли он заодно вернуть мне пальцы, – выплюнула она. – Пока он раздает обещания, пусть пообещает мне новую руку.

42

Некоторое время Маля наблюдала за разговором. Несмотря на опиумный дурман и боль, она смотрела на этих двоих, сидящих друг напротив друга. Два чудовища. Два убийцы, которые хотят договориться и проверяют друг друга.

Пока они обсуждали условия сделки, Маля злилась все сильнее. Речь шла не о спасении Тула и Мали, о нет. Они говори о новой войне и новых убийствах. Они хотели, чтобы кровавый прилив поглотил Армию Бога, а не Объединенный патриотический фронт. И если они с Тулом хотят выжить, то придется помогать. Тул будет убивать, оставляя за собой горы тел. Для этого он и создан.

Она помнила, как Тул перемещался по джунглям и разрывал на куски койволков. Чудовище. Прирожденный убийца. Кровавый демон. Она вспомнила, как доктор Мафуз уговаривал ее бросить Тула умирать. Казалось, что с тех пор минул миллион лет.

«Вылечив его, ты приведешь войну в свой дом».

Тогда она думала, что Мафуз имеет в виду солдат, которые будут ее искать. Опасность, которой она себя подвергнет.

Но сейчас, слушая разговор получеловека и главы Объединенного патриотического фронта, она, кажется, поняла, что доктор хотел ей сказать. Она не просто привела войну в свой дом – ее дом и стал войной. Мыш попал в солдаты и уже заслужил полные полосы, он ничем теперь не отличался от любого другого убийцы. А если они с Тулом хотят выжить, им тоже придется вступить в армию.

Если ты можешь пригодиться Гленну Штерну и другим взрослым в этой комнате, то у тебя есть шанс прожить еще немного. Но ты просто пешка. Она. Мыш. Все солдатики, которые стреляют, убивают и умирают на улицах Затонувших Городов.

Маля прижалась к колонне, глядя на полковника и его людей. Ей стало казаться, что она понимает, почему доктор Мафуз вернулся в деревню.

Он не пытался ничего изменить. Он не пытался никого спасти. Он просто не хотел участвовать в безумии. Маля считала его идиотом, потому что он пошел на верную смерть, но теперь, лежа у колонны, она видела его поступок с другой стороны.

Она думала, что выживает. Она думала, что сражается за себя. Но на самом деле она просто множила число убийств, приближаясь к этой минуте. К сделке с демоном Затонувших Городов. Сделке, где на кону стояли не жизни, а души.

– Сражайся за отечество, – говорил Штерн. – Уничтожь Армию Бога.

Но на самом деле он имел в виду все новые убийства. Если ты хочешь выжить, ты должен убивать.

С Мали хватит. Она устала от постоянных угроз и пинков. Ей надоело, что для того, чтобы жить, нужно лишить жизни кого-то другого. Надоели армии, надоели Объединенный патриотический фронт и ополчение свободы. Все они утверждали, что они правы, а потом поступали неправильно.

– Пусть он вернет мне пальцы, – прохрипела Маля. Горло пересохло из-за наркотиков, ей было очень трудно говорить, но она справилась. – Пока он раздает обещания, спроси, не завалялся ли у него мой мизинец. Он пришьет мне его назад? Отнимет мою руку у Армии Бога? Все исправит?

Один из гвардейцев двинулся к Мале, но Штерн его остановил.

– Ты что-то сказала, девочка?

Несмотря на опиум, Маля разглядела склонившегося над ней мужчину. Он был не такой большой, как его портреты. Не такой величественный. Он наклонился ближе, и Мале показалось, что она чувствует запах смерти.

– Ты что-то сказала? – прошептал он.

Интересно, испугалась бы Маля, если бы не лекарства? Сейчас, глядя на него, она вообще ничего не чувствовала. Он был чудовищем. Человек, который обрел власть, потому что умел складывать слова. Человек, чье лицо рисовали на стенах и кому поклонялись отродья войны.

Маля кашлянула:

– Если у вас сохранилась моя рука, мы договоримся.

Полковник рассмеялся:

– Ты думаешь, твой друг тебя послушается?

– Нет, – Маля прислонилась к колонне головой, – он будет делать что хочет. Я его не контролирую. – Она смотрела на полковника мутными глазами. – Но это вовсе не значит, что соглашусь я.

– Даже если тебя освободят? Отвезут далеко отсюда? В Приморский Бостон? В Манхэттенский Орлеан? Может быть, в Пекин, к народу твоего отца?

– Вы нас не отпустите.