Разрушитель миров

Королева Эрида грациозно поднялась на возвышение, привыкшая к тому, что за ней следит сотня придворных. Она приподняла руку, требуя тишины, и гости подчинились; их разговоры стихли, сменившись еле слышным перешептыванием. Сидевшие за столом советники вскочили на ноги, чтобы их королева в кроваво-красном платье могла пройти на свое место. Она поочередно кивнула каждому из них с холодной светской улыбкой на лице.

Корэйн и ее спутники остановились рядом со столом. Им было некуда сесть, и они не могли отойти в глубь зала, не подняв суматохи. Рыцари поступили так же, обступив их полукругом. Дом сжал свои большие ладони за спиной. Эндри вытянул спину и, прищурившись, наблюдал за тем, как королева призывает гостей ко вниманию. Стоило ей заговорить, как он стиснул зубы от напряжения.

– Милорды и миледи, я благодарю вас за то, что сегодня вы все собрались под сводами этого зала, – заговорила Эрида, изящно склонив голову.

Придворные ответили ей тем же движением. «Они ее обожают», – поняла Корэйн. Было нетрудно заметить, с какой любовью галлийские вельможи и дамы относились к своей юной королеве. «Будут ли они все так же любить ее завтра, когда она отправит их детей на войну против безумца и дьявола во плоти?»

– Я знаю, что на подготовку моей помолвки ушло много времени – возможно, кто-то из вас считает, что она была слишком долгой, – продолжила королева.

Некоторые из сановников за ее спиной обменялись понимающими улыбками и едва слышно рассмеялись. Эрида не обратила на них никакого внимания.

– Но с помощью моих достославных советников я наконец приняла решение, исполнив последнюю волю своего отца, короля Конрада, который построил все, что вы видите перед собой.

Эрида подняла руку, на которой переливалось королевское кольцо, и обвела ей сводчатый потолок, колонны, великолепные стеклянные арки и круглые витражные окна.

– Как для меня, так и для нашего королевства он хотел лишь одного, и каждый из нас разделяет его желание. Мы – те, кто возродили Древний Кор во славу всего мира. Мы – наследники великой империи, которую нам предстоит отстроить заново. Я намерена осуществить это предназначение, опираясь на руку своего мужа.

Несколько придворных подняли кубки, а затем осушили их до дна. В зале раздались восклицания поддержки. Даже неприветливый кузен королевы воодушевленно ударил кулаком по столу.

Этот звук эхом отозвался в груди Корэйн, словно бой военного барабана. Эндри, стоявший рядом с ней, вздрогнул. На губе оруженосца выступила капля пота, а его дыхание стало мелким и прерывистым. Корэйн нахмурилась и положила руку на его запястье. Оно было липким и холодным.

– Эндри? – прошептала она. – Все в порядке. Вы нужны вашей матери, и никто не станет винить вас в том, что вы отправитесь с ней в Кейсу, чтобы ее защитить.

Оруженосец судорожно вздохнул. Его мускулистая грудь поднялась и снова опустилась.

– Кажется, я слышал… она спрашивала вас о Веретенном клинке? – тихо спросил он.

Корэйн озадаченно нахмурилась.

– Да.

Эндри взял ее за руку, не отрывая взгляда от лица Эриды. Их пальцы переплелись, и у Корэйн екнуло сердце. В следующее мгновение губа Эндри приподнялась, и он оскалил свои ровные белые зубы. На его лице застыло выражение, не имевшее ничего общего ни со стыдом, ни с сожалением.

Это было выражение ужаса.

– Я не говорил ей о мече, – ошеломленно выдохнул он.

В груди Корэйн поднялись жар и холод – пламя и лед, обжигающий страх и студеное смятение. Она побледнела и округлила глаза, не способная пошевелиться, словно приросшая к месту. «Не говорил ей о мече». Клинок по-прежнему висел за ее спиной, прикрытый плащом; она ощущала его стальное, неуютное присутствие между своими лопатками. Он находился здесь – меч, выкованный в другом мире и наряду с ее кровью составлявший пару, которая была единственным возможным спасением для этого мира.

«Я не говорил ей о мече».

Дом сжал ее плечо так сильно и отчаянно, что ей стало больно. Не говоря ни слова, она медленно подняла глаза и увидела, как на лице Древнего принца отражается страх Эндри и ее собственный ужас. Сейчас она была напугана даже сильнее, чем в ту ночь, когда они стояли на холме и наблюдали, как к ним приближаются тени мертвецов с поднятыми мечами и широко распахнутыми голодными челюстями. «Разве что-нибудь может быть хуже этого?» – хотелось прокричать Корэйн.

Но она не была глупа.

Она знала, что может быть хуже.

Рыцари придвинулись ближе, отрезав им путь к отступлению. Теперь бежать было некуда. Корэйн вслушивалась в лязг брони и скрежет стали, пока королева купалась в лучах всеобщего обожания. Ее тонкий, мелодичный голос звучал все громче, разносясь между колоннами и арками. На противоположном конце возвышения появились две фигуры: одна из них высокая и стройная, а другая – укутанная алой мантией.