Разрушители

Начнем с того, что верхние горизонты древних выработок, в которых племя разместилось после отступления ловцов, в принципе не предназначались под жилье и не обеспечивали даже минимума комфорта. Сами дикари обработкой камня не занимались, поскольку на одном месте долго не задерживались. Кочевники подземных лабиринтов расстилали войлоки и шкуры прямо на полу заброшенных штреков, поперек прохода натягивались занавески, призванные имитировать уют, а между ними размещались люди – семьями, компаниями или по-одному. Отдельная стоянка полагалась только шаманам (из-за пристрастия к вонючим зельям) и самому вождю. Что хуже: в плохо проветриваемых подземельях не было ни места, ни материала для хорошего костра, поэтому пищу готовили один раз в несколько дней и ели холодной, а три четверти рациона составляли пресные сухари и солонина. Великий Лорд в принципе не может насытиться такой дрянью. Я съедал все, что готовы были выделить мне эти нищие бродяги, и никак не мог заглушить урчания в животе. А что такое голодный Разрушитель… Короче говоря, у меня тоже быстро появилась отдельная стоянка.

Меж тем Третий Ракш процветал. Его поведение изменилось разительно, словно бывший демон еще раз попал во Тьму – моим спутником овладела необыкновенная общительность. Языковой барьер его не сдерживал – любую проблему Ракш все равно решал так, как сам считал нужным, а окружающим оставалось либо смириться с этим, либо оказывать физическое сопротивление. Сначала дикари ругались и жаловались на Третьего вождю, потом заметили, что охотиться, шить гамаши и играть в нарды (суровую мужскую игру) у него получается ничуть не хуже, чем у местных. Прошло две недели, и Ракш уже на равных принимал участие в жизни племени, а я все еще набирал словарный запас.

Когда Третий присоединился к охотничьей партии и заслужил всеобщее уважение, добыв какого-то козла, моя любознательность взяла верх над воспитанием. Я пристал к нему с расспросами:

– Что это ты так с этими дикарями возишься? В Арконате я не заметил у тебя подобной широты души.

Третий смерил меня мрачным взглядом.

– Говорить буду один раз: я феллийцев никогда не любил и любить не собираюсь. Освободим брата и разойдемся, как в море корабли. Усек?

Я попытался представить себе море, бегающие по нему корабли и неожиданно понял, что для Третьего тысячелетий, прошедших после его превращения в демона, все равно что не существует – Немертвые не способны меняться. Он помнит себя человеком, и в его понимании наши феллийские предки трансформируются в арконийцев без всяких промежуточных стадий. От необычности такого ракурса кружилась голова.

– А как это тебе удается? Я имею в виду сочетать человеческую память с тысячелетиями демонической жизни? Помнить, как все было до и как стало потом…

Взгляд Третьего потяжелел.

– Хочешь еще один шрам?

– Спасибо, не надо! Я же только поговорить хотел.

Но со мной общаться Ракш не пожелал, впрочем, это не означало, что мне не хватает общества.

Ежевечерне за стаканом сомнительного отвара мы с Варайей обсуждали план дальнейших действий. Тема каждый раз была одна и та же: сколько демонов мы отправим к Ракшам в обмен на помощь следопытов племени.

Я недоумевал:

– Зачем охотиться на мелочь? Нам надо попасть на острова, главный демон – там! Если его освободить, власть Вечных владык падет.

Потому что Первый их в порошок сотрет и пеплом пересыплет.

– Однако долго очень, – качал головой практичный Варайя. – Ничего мы с того иметь не будем – раньше умрем.

– Если демоны начнут выходить из повиновения, враги могут забеспокоиться и пошлют сюда дополнительные силы!

– Главное, чтобы монстров с ними не было, а с ловцами мы управимся.

– Ну, вот как вы себе представляете мою охоту на демонов? Я же не могу бегать за ними по всему побережью!

– Что-нибудь придумаем.

Все шло к тому, что дальнейший путь мне придется проделать самостоятельно.

Третий в переговорах с вождем не участвовал. Постепенно я приходил к выводу, что его стиль поведения – самый правильный. Никаких компромиссов! Стоит проявить хотя бы тень сострадания, и тебе немедленно садятся на шею. А так, если Ракш не сможет привлечь дикарей на нашу сторону, то хотя бы будет знать, как нам от них скрыться.

Незаметно промелькнуло три месяца. Я начал понимать местную речь достаточно, чтобы объясниться с дружелюбным аборигеном, большего не требовалось – у так называемого «общего» языка тоже имелись свои диалекты, и совершенное владение наречием горцев не помогло бы мне в пути. Пора было выяснить, сумел ли Ракш разузнать дорогу хотя бы до ближайшего селения на поверхности, а еще лучше – до какого-нибудь караванного пути.

Однако Провидение вновь решило поиграть с Разрушителем в игры.