Разрушительница пирамид

– Смею вас заверить, к ее отсутствию я не имею никакого отношения, это же глупость, молодой человек…

– По мне, так глупость при жизни гроб заказывать.

– Спорное утверждение. Я просто имел в виду, что мне нет никакого резона спешить, так сказать, с выполнением… Вы же сами могли убедиться: все полностью оплачено. И торопить клиента совершенно ни к чему… Я искренне надеюсь, что уважаемая Любовь Петровна прекрасно себя чувствует и порадует нас своим присутствием. Вас, я хотел сказать. К нам можно значительно позже.

Я заподозрила, что Кологривцев издевается, но взор его был чист и светел, а голос сладок, словно мед.

– Ставьте свечки во здравие, – сказал Савва, поднимаясь. – Потому что, если раба Божья Любовь в ближайшее время не вернется, я вам обещаю затяжные бедствия с последующим ударом судьбы.

– Клянусь вам… – начал Кологривцев и испуганно взвизгнул: – В чем вы меня подозреваете?!

– Может, вы ее уже похоронили? Аккуратно разложив по последним прибежищам других клиентов. В смысле распихали части тела по гробам – и прощайте, Любовь Петровна.

– Господи, что за мысли? – перепугался Кологривцев. – Я что, по-вашему, маньяк?!

– Вам лучше знать. Любови Петровне известен тысяча и один способ довести человека до белого каления, вдруг у вас просто закончилось терпение? Лично я собирался убить ее раз сорок.

– Вы ведь шутите? – моргнув, спросил хозяин с надеждой.

– Честно? Нет. Мне не нравятся ее новые фантазии, хотя старые тоже не нравились.

Мы покинули похоронную контору, несчастный Кологривцев бежал за нами до самых дверей, заверяя, что он ни при чем, Любовь Петровна пришла сама и совершенно добровольно…

Оказавшись на улице, Савва стал звонить Пелагее. В этот момент объявилась мама. Я ответила, слегка отстав от своего спутника, мама что-то невнятно промычала, после чего пошли короткие гудки. Я перезвонила, но взять трубку она не пожелала, что поначалу озадачило. Я позвонила еще дважды, безрезультатно.

Савва между тем закончил разговор с Пелагеей, разговор, кстати, вышел весьма эмоциональным. И повернулся ко мне.

– Поехали, – поторопил он.

Я спросила:

– Куда?

– Заглянем в пару мест, где может быть Любовь Петровна.

Я согласно кивнула, но в тот момент думала не столько о бывшей Долгорукова с ее затейливыми причудами, сколько о мамином странном звонке и ее последующем молчании.

Вскоре мы подъехали к многоэтажке в спальном районе, Савва отправился на разведку, а я вновь позвонила маме. Она не ответила. Я вспомнила о неизвестных, перепугавших Светлану, о недавних гостях в моей квартире, и беспокойство пошло по нарастающей.

Какое-то время я еще крепилась. Вернувшийся Савва обратил внимание на мои безответные звонки, а также маету и спросил:

– Кому звонишь?

– Мамуле. Она не отвечает, хотя сама мне позвонила… Правда, ничего не сказала.

– Боишься, с ней что-то случилось?

Я пожала плечами. Задай он этот вопрос несколько дней назад, и я бы с чистой совестью ответила: разумеется, случилось. Но особенно беспокоиться бы точно не стала. Мама могла где-то оставить мобильный, просто не слышать звонка или решить, что разговор со мной не ко времени. То есть мамины проблемы из числа тех, что, скорее, вызывают раздражение, а вовсе не страх за близкого человека, но теперь я ни в чем не была уверена и тяжко вздохнула:

– Надеюсь, с ней все в порядке… Может, мы к ней заедем?

– Конечно, – кивнул Савва. – Говори адрес.

По мере приближения к маминому жилищу мой настрой начал заметно меняться, и появилось беспокойство иного рода. Стоит ли знакомить Савву с мамулей? Особенно если она не в лучшей форме? Общение с ней в такие минуты и для меня испытание, что уж говорить о Савве. Опять же, не далее как в воскресенье мама горько сетовала на отсутствие у меня молодого человека, надежной защиты и опоры и высказала мысль, что с отставкой Кирюхи я поторопилась, у него, возможно, есть какие-то недостатки, но достоинства, безусловно, перевешивают. Как бы мама не решила, глядя на Савву, что надежда и опора внезапно явилась, и не начала бурно выражать свою радость по этому поводу.

– Я ведь тебе про маму рассказывала? – косясь на Долгорукова, неуверенно начала я.

– Ну…

– Постарайся не принимать близко к сердцу все то, что она скажет…

– А, вот ты о чем. Не парься, ты же видела, у меня у самого не родня, а бродячий цирк.

Подобное определение в отношении моей мамы мне не особенно понравилось, но в целом я была с ним согласна и заметно успокоилась.

Мы въехали во двор, Савва притормозил и начал оглядываться. Я тоже начала, не очень понимая, что надеюсь увидеть. Все было как обычно.

– Тачку знаешь? – кивнул Долгоруков на видавший виды джип, припаркованный возле подъезда.

– Нет. Но с мамиными соседями я незнакома, дом-то новый.

– Понятно. Номер квартиры?

– Тридцать четвертая.

– Отлично. Посиди пока здесь, а я проведаю маму. Если все в порядке, позвоню.

– Может, лучше вместе пойдем? – неуверенно спросила я.

– Я бы предпочел один.

– Хорошо, – вынуждена была согласиться я.

Савва вошел в подъезд, а я осталась ждать, гадая, что из всего этого получится. Еще не факт, что мама ему дверь откроет…