Разрыв-трава

* * *

Каждый вечер я молю

Бога, чтобы ты мне снилась:
До того я полюбилась,
Что уж больше не люблю.

Каждый день себя вожу

Мимо опустелых комнат, —
Память сонную бужу,
Но она тебя не помнит…

И упрямо, вновь и вновь,

Я твое губами злыми
Тихо повторяю имя,
Чтобы пробудить любовь…

1919

Каин

«Приобрела я человека от Господа»,

И первой улыбкой матери
На первого в мире первенца
Улыбнулась Ева.

«Отчего же поникло лицо твое?»

— Как жертва пылает братнина!—
И жарче той жертвы-соперницы
Запылала ревность.

Вот он, первый любовник, и проклят он,

Но разве не Каину сказано:
«Тому, кто убьет тебя, всемеро
Отмстится за это»?

Усладительней лирного рокота

Эта речь. Ее сердце празднует.
Каин, праотец нашего племени
Безумцев — поэтов!

* * *

Как воздух прян,

Как месяц бледен!
О, госпожа моя,
Моя Судьба!

Из кельи прямо

На шабаш ведьм
Влечешь, упрямая,
Меня, Судьба.

Хвостатый скачет

Под гул разгула
И мерзким именем
Зовет меня.

Чей голос плачет?

Чья тень мелькнула?
Останови меня,
Спаси меня!

* * *

Как неуемный дятел

Долбит упорный ствол,
Одно воспоминанье
Просверливает дух.

Вот все, что я утратил:

Цветами убран стол,
Знакомое дыханье
Напрасно ловит слух.

Усталою походкой

В иное бытие
От доброго и злого
Ты перешел навек.

Твой голос помню кроткий

И каждое мое
Неласковое слово,
Печальный человек.

Я видел вечер твой. Он был прекрасен.

Тютчев

* * *

Как пламень в голубом стекле лампады,

В обворожительном плену прохлады,
Преображенной жизнию дыша,
Задумчиво горит твоя душа.

Но знаю, — оттого твой взгляд так светел,

Что был твой путь страстной — огонь и пепел:
Тем строже ночь, чем ярче был закат.
И не о том ли сердцу говорят

Замедленность твоей усталой речи,

И эти оплывающие плечи,
И эта — Боже, как она легка!—
Почти что невесомая рука.

* * *

Лишь о чуде взмолиться успела я,

Совершилось, — а мне не верится!..
Голова твоя, как миндальное деревце,
Все в цвету, завитое, белое.

Слишком страшно на сердце и сладостно,

— Разве впрямь воскресают мертвые?
Потемнелое озарилось лицо твое
Нестерпимым сиянием радости.

О, как вечер глубок и таинственен!

Слышу, Господи, слышу, чувствую, —
Отвечаешь мне тишиною стоустою:
«Верь, неверная! Верь, — воистину».

* * *

Жила я долго, вольность возлюбя,

О Боге думая не больше птицы,
Лишь для полета правя свой полет…
И вспомнил обо мне Господь, — и вот
Душа во мне взметнулась, как зарница,
Все озарилось. — Я нашла тебя,
Чтоб умереть в тебе и вновь родиться
Для дней иных и для иных высот.