Разум

Эту фразу, и почти всегда из схожих уст — от женщин под тридцать, — я слыхал много раз. В основном это были заурядные женщины, большие снобки, весьма заносчивые и — что самое худшее — не очень приспособленные для деторождения. Эту мысль, вероятно, они усваивают от каких-нибудь старых хмырей, которые, уложив их на время в постель, забавляют псевдопроблемами. Для меня, человека оседлого, данное явление кажется чем-то типично братиславским.

Я отозвался на эту реплику:

— Отчего нельзя? А когда и в какую историческую эпоху можно было рожать? Разве на свете не было тяжко во все времена? Вопросами о смысле жизни я тоже всегда задавался, но мне и в голову не приходило подобное. Разве дети не родятся во время войны? И разве бывает так, чтоб где-то на свете не громыхала война?

Женщина, изрекшая фразу о непригодности нашего времени для деторождения, обронила:

— Хорошую речь хорошо и послушать.

Сказала и тотчас смешалась — почувствовала, что поговорка, которая должна была прозвучать иронически, против ее волн приободрила меня. Утвердила меня в мысли, что я прав.

В эту минуту я вспомнил своих родителей и друзей, что приходили к ним. И осознал, как чистота души влияет и на язык. Примитивный эгоист и проходимец облачает свои мысли во всевозможные одежды и двусмысленности и постоянно тревожится, чтобы эти двусмысленности не понял тот, кому не следует, и не поколотил бы его. Потому-то он и меняет всякий раз свои взгляды.

И эта женщина своей поговоркой, как бы уличающей в пустозвонстве, хотела унизить меня в глазах остальных, как бы дать понять, что я глупее ее, а раз так, то нечего ей и утруждать себя доказательствами моей глупости, достаточно сказать: «Хорошую речь хорошо и послушать». Вперив в нее долгий взгляд, пожалуй чуть грустный, я думал: действительно ли эта красивая девушка не хочет рожать детей в такой мир, как наш, или какой-то болван вбил в ее голову эту мысль? Она понимала, что я раскусил ее, но против ясности и правоты моих слов оказалась безоружной. И потому смешалась. Жаль, что окружают ее в основном проходимцы, а не приличные люди, которым незачем скрывать свои взгляды.

У меня вдруг пропала охота продолжать эту тему — среди нас сидела женщина чуть старше этой скептичной интеллектуалки. Мать четверых детей, она, естественно, не могла согласиться с мнением своей приятельницы. Мне захотелось лишь доказать этой молоденькой особе, что я догадываюсь, откуда у нее такие взгляды. Я сказал:

— Почему вы бездумно повторяете чужие мысли? Неужто у вас нет времени прочитать хотя бы основные работы по философии и составить собственное мнение о мире? Я бы чувствовал себя в жизни и вправду потерянным и незащищенным, если бы ограничился лишь специальным образованием и не стремился бы постичь основные законы развития. Какое у вас собственное мировоззрение? Я знаю какое. Такое же, как и у вашего учителя, то есть никакое. Все вы не марксисты, не фашисты, не магометане, не католики, не иудеи, не иеговисты. Ибо каждое определенное воззрение таит в себе некий риск, хотя подчас может оказаться и выгодным. Но чаще всего мы подвергаем себя опасности заиметь недругов. А вы не хотите иметь недругов, предпочитаете войну в постели, и то вхолостую, ибо такое соитие, при котором ставится во главу угла все что угодно, только не главное — дети, как его результат, такое соитие ни черта не стоит. Вы и этого не знаете, общаясь с идиотами.

Дамочка не в силах была ответить — она лишь озиралась со страхом, не спятил ли я.

Ее учитель попытался смягчить напряженную обстановку.

— К соитию именно так и следует относиться. Я читал об этом. Но…

Я знал, что он ничего не читал и что после этого «но» выдаст нечто, что мог бы выдать и без этой вводной хвастливой фразы. Я вскочил и удалился в сортир. Из моих слов они извлекли только «соитие». Делают вид, что их ничего не оскорбило. Боятся меня.

Вернувшись, я застал общество в ином настроении: красивая девушка, на которую я напустился, плакала, а остальные ее утешали. Коллега, знавшая меня ближе других, язвительно спросила:

— А почему у тебя только один ребенок? Как жаль твоих гениальных генов!

Я сказал:

— Лично я против этой молодой особы ничего не имею. Но стоит ли повторять премудрости, которые она где-то услышала. Если не хочет иметь детей, пусть скажет об этом нормально: я и то не хотел бы иметь больше детей, потому что это и впрямь тоска зеленая. И я не осуждаю человека, у которого вообще нет детей. Но к чему болтать, будто ты не хочешь иметь ребенка лишь по той причине, что на его долю может выпасть очередная война.

Коллега, которого я, щадя любезного читателя, назвал учителем, возразил: