Разум и чувство

– Мистер Уиллоби, я уверена, что вам не стоит продолжать. Подобное начало не сулит достойного продолжения. Хотя бы сейчас избавьте меня от страданий и не заставляйте выслушивать ваши признания.

– Нет, я требую! Я настаиваю, чтобы вы меня выслушали до конца! – с жаром возразил он. – Состояние мое никогда не было велико, а привычки требовали больших расходов. С ранней юности меня влекло общество только состоятельных людей. Каждый год после достижения совершеннолетия я только тем и занимался, что приумножал долги. Конечно, кончина моей престарелой родственницы миссис Смит, особы не бедной, должна была несколько поправить мои дела, но я понимал, что слишком полагаться на это не стоило, к тому же было неизвестно, когда это событие произойдет. Вот почему я уже давно предполагал решить проблему другим способом – подыскав богатую невесту. Поэтому я не мог и подумать о том, чтобы связать свою судьбу с вашей сестрой, и с абсолютным бессердечием, эгоизмом и беспримерной жестокостью я потакал своим легкомысленным желаниям и старался завоевать ее любовь, даже не думая ничего предлагать взамен. Я отлично вижу презрение и негодование в вашем взгляде, но поверьте, даже вы сейчас не можете осудить меня достаточно сурово. И лишь один момент немного смягчает гнусность моего поведения: я и представить не мог всю тяжесть удара, какой готовился нанести. Ведь я тогда не знал, что значит любить. Вы спросите, узнал ли я это потом? Не знаю. Если бы я любил по-настоящему, то разве смог бы принести это святое чувство в жертву алчности и эгоизму? Или пожертвовать ее любовью? Но я это сделал. Я всеми силами стремился избежать относительной бедности, которую привязанность и общество вашей сестры превратили бы в нечто совершенно не важное, и в результате обрел богатство, лишившись всего, что могло бы сделать его желанным.

– Так, значит, – сказала Элинор, чуть смягчившись, – вы все-таки какое-то время питали к ней искреннее чувство?

– Как же я мог устоять перед такими волшебными чарами, перед ее нежностью? На свете вряд ли найдется мужчина, способный на это. Я даже не заметил, как влюбился в нее. С ней я провел счастливейшие часы своей жизни. Тогда я и сам верил в искренность своих намерений, в собственное благородство. Я твердо решил просить ее руки, но все время легкомысленно откладывал решительное объяснение, не желая заключать помолвку, пока не привел в порядок дела. Я заранее принимаю все ваши упреки, но я действительно опасался связать себя словом, когда уже давно был связан честью. Я вел себя как пронырливый хитрец, предусмотрительно оставляющий для себя лазейку, чтобы впоследствии покрыть себя же позором и сделать навеки несчастным. Но вскоре я отбросил колебания и твердо решил, как только мы останемся наедине, открыто заверить ее в своем чувстве, которое перед этим я так старательно демонстрировал. Но за те несколько часов, которые отделяли меня от решительного объяснения, возникло одно обстоятельство, злополучное обстоятельство, положившее конец моим намерениям и надежде на счастье. Миссис Смит узнала, – тут он запнулся и опустил глаза, – уж не знаю откуда, полагаю, что от весьма дальних родственников, которым было выгодно лишить меня ее расположения, об одной моей связи… Но надо ли мне договаривать? – спросил Уиллоби и, краснея, поднял глаза на Элинор. – Полагаю, вы уже обо всем осведомлены?

– Да, – ответствовала Элинор и тоже слегка покраснела. – Я все знаю и не понимаю, какое пристойное объяснение вы намерены предложить. Даже представить не могу, каким образом вы собираетесь уменьшить свою вину?

– Вспомните, – вскричал Уиллоби, – кто рассказал вам обо всем?! Разве он мог быть беспристрастным? Не спорю, я обязан был с уважением отнестись к ее возрасту и положению. Поймите, я не собираюсь оправдываться, но и не хочу, чтобы вы думали, что виноват я один. И если ее судьба нелегка, то и она сама небезупречна, а если я – гнусный распутник, то и она не святая. Если ее неистовство, порывистость, страстность… да к тому же этому сопутствовал весьма недалекий ум… Но я не намерен защищаться! Ее чувства ко мне были искренними и заслуживали лучшего отношения. Я до сих пор вспоминаю нежность, сумевшую на короткий срок вызвать взаимность, и горько упрекаю себя. Я очень желал бы, чтобы ничего не случилось, но, увы… Я причинил страдания не только ей, но и той, чье чувство ко мне было не менее пылким, а ум и душа… Боже, как они были прекрасны!

– Вы были равнодушны к той несчастной… Мне неприятно обсуждать с вами подобную тему, но отсутствие чувств вовсе не оправдывает вашей жестокости. Не думайте, что природная ограниченность ее ума может извинить ваше бессердечие. Вы же не могли не знать, что, пока вы, счастливый и довольный, развлекаетесь в Девоншире и строите планы на будущее, она прозябает в безысходности и страшной нищете?

– Но откуда я мог это знать? Я действительно не объяснил ей, куда мне можно написать, но неужели вы думаете, что она не сумела бы меня найти, если бы захотела?

– Ладно, оставим это… И что сказала миссис Смит?