Разум и природа

В этом смысле так называемые законы вероятности служат связующим звеном между описанием индивидуального поведения и описанием поведения масс. Как мы увидим, именно этот конфликт между индивидуальным и статистическим был камнем преткновения эволюционной теории со времени Ламарка. Если бы Ламарк утверждал, что изменения во внешней среде воздействуют на общие характеристики целых популяций, то это утверждение соответствовало бы последним генетическим экспериментам, например, экспериментам Уоддингтона по генетической ассимиляции, которые мы обсудим в Главе 6. Но может показаться, что у Ламарка, как и у всех его последователей вплоть до настоящего времени, была врожденная склонность к смешению логических типов. (Этот вопрос и, соответственно, путаница во взглядах ортодоксальных приверженцев теории эволюции будут рассмотрены в Главе 6.)

Как бы то ни было, в стохастических процессах (см. Словарь), относятся ли они к эволюции или к мышлению, нечто новое может возникнуть из ничего только случайно. Но чтобы в возникшей случайности различить что-то новое, если оно появляется, необходим какой-нибудь отборочный механизм, сохраняющий эту новую идею. Должно существовать нечто вроде  естественного отбора, каким бы тавтологичным ни казалось это объяснение. Новое может закрепиться лишь в том случае, если оно сохраняется дольше, чем его альтернативы. То, что сохраняется среди случайных колебаний, должно продержаться дольше, чем менее продолжительные колебания. Вот кратчайшая формулировка теории естественного отбора.

Марксистский взгляд на историю (который в самой грубой форме приводит к утверждению, что если бы Дарвин не написал  Происхождение видов, то кто-нибудь другой в ближайшие пять лет издал бы аналогичную книгу), представляет собой неудачную попытку применить теорию, рассматривающую социальные процессы как сходящиеся, к явлениям, в которых участвуют неповторимые человеческие существа. Итак, здесь мы снова встречаемся с ошибкой в логических типах.

8. «ИЗ НИЧЕГО НИЧТО НЕ ВОЗНИКНЕТ»

Эта цитата из Короля Лира [Цитируется по переводу Бориса Пастернака. – Прим. перев.] в одной фразе обобщает ряд глубоких идей, средневековых и более новых. Среди них:

а. Закон сохранения вещества и обратный ему. По этому закону, нельзя ожидать, что в лаборатории возникнет новое вещество. (Лукреций сказал: «Никакая божественная сила не может создать нечто из ничего» [Lucretius, On the Nature of the Universe, translated by Ronald E. Lathan (Baltimore: Penguin Books). – Лукреций, О природе вещей, перевод Рональда Е. Латана (Балтимор: Пенгуин Букс).].)

б. Закон сохранения энергии и обратный ему. По этому закону, нельзя ожидать, что в лаборатории возникнет новая энергия.

в. Доказанный Пастером принцип, согласно которому нельзя ожидать, что в лаборатории возникнет живое существо.

г. Принцип, согласно которому никакой новый порядок или закономерность не могут быть созданы без информации.

Обо всех этих и других запретах можно сказать, что это скорее правила ожидания, чем законы природы. Они столь близки к истине, что любые исключения представляют чрезвычайный интерес.

Самое интересное заключено в отношениях между этими фундаментальными запретами. Например, как мы теперь знаем, между сохранением энергии и сохранением вещества существует связь, в силу которой каждый из этих запретов отрицается при переходе вещества в энергию и, как можно предполагать, при переходе энергии в вещество.

Но более всего нас будет сейчас интересовать последний из этих принципов – утверждение, что в области коммуникации, организации, мышления, обучения и эволюции «из ничего не выйдет ничего» без информации.

Этот закон отличается от законов сохранения энергии и вещества тем, что не содержит запрета на уничтожение и потерю информации, паттерна или отрицательной энтропии. К сожалению (или счастью) паттерны и информация слишком легко уничтожаются случайными событиями. Если можно так выразиться, сообщения и указания, по которым строится порядок – это надписи на песке или на поверхности воды. Почти любое воздействие, даже малейшее броуновское движение их уничтожает. Информация может быть забыта или искажена. Кодировка может быть утеряна.

Сообщения перестают быть сообщениями, если их никто не может прочесть. Без розеттского камня мы не прочли бы ничего написанного египетскими иероглифами. Они остались бы не более чем изящными орнаментами на папирусе или на камне. Чтобы закономерность приобрела смысл – или хотя бы распознавалась как паттерн – она должна быть дополнена другими закономерностями или, может быть, навыками. И эти навыки так же эфемерны, как сами паттерны – они тоже написаны на песке или на поверхности воды.

Происхождение навыка реагировать на сообщение – это дополнительная, оборотная сторона эволюции. Это коэволюция (см. Словарь).