Разум: от начала до конца. Новый взгляд на эволюцию сознания от ведущего мыслителя современности

А теперь попробуем разделить и собственное «я» на несколько частей. Какие изменения нужно внести в «наблюдающего репортера», чтобы это проделать? Может быть, нам помогут посредники, обладающие убеждениями, но не имеющие понятия, как они пришли к ним, кто-то вроде оракулов, которых переполняют предсказания, но которым нечего нам рассказать (ну или самим себе, конечно) о том, откуда у них это все. Рэй Дженкедофф исследовал этот вопрос несколько лет назад (1996) и набросал перспективы, которые были доработаны Брайсом Хюбнером[201] и мной. Мы ввели концепцию субличностной болтовни (2009):

Ключевой вывод заключается в том, что модуль тупо и навязчиво преобразует мысли в языковую форму и наоборот (Jackendoff, 1996). Если представлять схематично, мыслительные образы запускают производство словесного их воплощения, которое примерно соответствует содержанию мысли и создает рефлексивную болтовню. Эта лингвистическая болтовня, всплеск лингвистической активности, представляет собой предречевой акт, производимый субличностно, то есть не от чьего-то лица и не кем-то; она эндогенным путем направляется в систему восприятия речи, которая напрямую связана с системой внутренней речи. Болтовня пропускается сквозь систему внутренней речи и проверяется на возможность быть произнесенной вслух, и из нее создается некое утверждение, воспроизводящее ее содержание. Затем включается система фиксации болтовни, содержание проверяется, и болтовня или отбрасывается, или принимается, а процесс повторяется (Huebner and Dennett, 2009, p. 149).

Эти выводы еще не окончательны и поверхностны, и требуют уточнения, однако похожая идея создания «нарратива» недавно была высказана также и Густавом Маккула (Gustav Markkula, 2015), который утверждает, что присущая человеку манера задавать самому себе вопросы о том, что он есть такое, и отвечать на них, создает воображаемые артефакты, которые мы принимаем за «квалиа»[202]. Это понятие находится в большом почете у тех философов, которые стремятся восстановить дуализм в качестве серьезной теории разума.

Странные инверсии в рассуждениях Юма [203]

Но зачем нам знать о том, что видеть, слышать и ощущать запах должно быть на что-то похоже? Почему нам кажется, что существует некий внутренний театр с мультимедийным шоу, начинающимся всякий раз, как мы просыпаемся? Даже если мы допускаем наличие субличностной истории в научной картине мира, способной удовлетворительно объяснить мои поведение и эмоциональные реакции, решения и рассказы, она должна оставить меня снаружи! И вернуть меня и мое квалиа обратно в мир, не бросать, и это работа, которая еще предстоит. Лучший ответ на этот вопрос я называю странной инверсией причинности Юма, он сформулировал один провидческий тезис о нашем опыте причинности, причем задолго до того, как свои инверсии открыли Дарвин и Тьюринг. Теория причинности Юма изобилует сложностями и противоречиями, и многие из его выводов, казавшиеся долгое время весьма важными, сегодня отброшены, однако одна центральная идея продолжает быть актуальной и дает представление о связи между нашей картиной мира и его научным объяснением, а также о природе нашего сознательного опыта в целом, не только опыта причинности.