Разумное животное

Должно быть, он забылся на несколько секунд, может быть, на несколько минут. Он вздрогнул, он услышал звук, который походил на легкий всплеск, вызываемый маленькой, натолкнувшейся на какое-то препятствие волной. То ли дуновение ветра, то ли это просто Дэзи и Джим в гавани. У дельфинов довольно беспокойный сон. Они не перестают плавать даже во сне или в полусне. Они непрерывно движутся по вертикали, потому что через определенные промежутки времени поднимаются на поверхность, чтобы дышать.

Севилла прислушался, но во тьме было почти невозможно локализовать шум. Рядом с собой он слышал дыхание спящих, но этот звук он слышал с самого начала и все время отметал как лишенный значения. Сейчас же, когда он прислушивался, максимально напрягая слух, смутная и лишенная ритма какофония дыханий вторглась ему в уши, непрошеная, такая же сильная и раздражающая, как радиопомехи. Снова послышался едва различимый, легкий всплеск, но доносился ли он из гавани или из какого-либо пункта острова, вокруг которого плескалось море: малейшее углубление в скалах и малейшее движение воды вызывали бесконечную цепь звуков. Севилла протянул руку влево, натолкнулся на прожектор и ощупывал его до тех пор, пока не нашел пальцами выключатель. «А что, если в гавани их нет, а они у меня за спиной, за домом? Один луч прожектора, и они меня обнаружат, они будут видеть меня, оставаясь невидимыми, и тогда достаточно метко брошенной гранаты». Севилла чувствовал, как волнение овладевает им, его нервы были напряжены, ладони вспотели, но в то же время он ощущал, что отдает себе ясный отчет во всем. Держа указательный палец левой руки на выключателе, он прислушивался. Ему мешало не дыхание спящих, а какой-то более близкий, сильный и ритмичный шум — биение его собственного сердца, глухие его удары сотрясали ребра и отдавались в висках. Без всякого перехода темнота за несколько секунд стала менее плотной, и на этот раз без всякой иллюзии он различил силуэт «Кариби», ее темно-серую мачту на фоне мрака. Он отчетливо услышал один за другим два довольно громких всплеска. Откуда доносились они? Из-за дома? С причала? Из-за «Кариби»? Он надавил пальцем на кнопку, но еще не решался включить свет.

И вдруг один за другим, осветив порт, взметнулись два огромных ослепительных снопа пламени, сопровождаемых взрывами такой силы, что Севилла почувствовал, как дом под ним заходил ходуном. Он ощутил довольно сильный удар по левой руке, и все. Он включил прожектор: «Кариби» исчезла. За спиной он услышал голоса и, не оборачиваясь, закричал:

— Не вставайте! Ползите к бортику!

Он начал стрелять длинными очередями как раз над причалом.

— Куда вы стреляете? — прокричал Питер у него над ухом.

Продолжая нажимать на спусковой крючок, он ответил:

— По протоке! Они могут уйти только этим путем!

Между очередями справа от себя он услышал первые частые трескучие выстрелы винтовок.

Рассвет наступал с невероятной быстротой. Справа Севилла различил Арлетт, слева — Мэгги.

— Мэгги, будьте готовы выключить прожектор.

В этот момент затараторил тяжелый пулемет. Первые трассирующие пули упали в воду довольно далеко от входа в узкую протоку и начали зигзагами подбираться к нему.

— Адамс вступил в бой, мы не мешаем ему нашими прожекторами? — прокричал Питер.

Севилла отпустил спусковой крючок.

— Нет, не думаю, но все же свяжитесь с ним…

Он сделал знак Сюзи, и она перестала стрелять. Все равно стрелять было бесполезно — тяжелый пулемет тщательно прочесывал протоку, огневые пунктиры прочерчивали правильные диагонали сверху вниз, снизу вверх. Но был ли это действительно эффективный огонь? На какой глубине пули теряли убойную силу? Он почувствовал боль в левой руке, рука кровоточила, она распухла и ныла.

— Ты ранен? — с тревогой спросила Арлетт.

— Да нет, — ответил Севилла, оглядываясь по сторонам. Он протянул руку и поднял какой-то обломок. — Пустяки, — сказал он с иронией, — это всего лишь кусок нашей бедной «Кариби».

— Адамс просит погасить прожектор и пойти взглянуть, — закричал Питер. — Что делать?

— Ступайте, — устало сказал Севилла, — опасности, во всяком случае, уже нет.

«Взглянуть? Да на что там смотреть?»

Все молчали до тех пор, пока не вернулся Питер. Так как вместе с рассветом поднимался туман, казалось, что ночь рассеивается темными лохматыми клочьями. Через несколько минут высокий силуэт Питера появился на бетонной дорожке. Он шел с трудом. Взойдя на террасу, он поднял голову и снизу взглянул на Севиллу. В сером утреннем свете его лицо выглядело бледным и осунувшимся. Он сказал прерывающимся голосом:

— Фа и Би… Оба.

— Что?

— Разорваны на куски.

Арлетт вздрогнула:

— Но это не…

Севилла сильно сжал ей запястье, и она замолчала.

— Радируйте Адамсу, — сказал Севилла.

14