Разушенный мальчик (ЛП)

Я делаю глубокий вдох, мое сердце бьется в груди.

— Нет.

Он сужает глаза, все еще глядя на мой рот.

— Я видел, как ты наблюдала за мной, — мягко говорит он, его губы касаются моих, когда он не сводит глаз с моего рта, его длинные темные ресницы вызывают у меня зависть.

— Я не наблюдала, — протестую я, сужая глаза, когда его взгляд снова встречается с моим. — Мне все равно, что ты, блядь, делаешь…

Его хватка на моем лице усиливается, его большой палец оттягивает мою нижнюю губу.

— Следи за своим ртом, Сид.

Я моргаю на него.

— Ты, блядь, шутишь…

Он стонет, достает руку из кармана и запускает ее в мои волосы, откидывая мою голову назад, шея выгнута дугой вверх, когда я прижимаюсь к нему. Он прижимает мягкий поцелуй к впадине моего горла, его рот приоткрыт. Я чувствую запах алкоголя в его дыхании, и мои глаза закрываются, когда я впиваюсь ногтями в леггинсы.

Я знаю, что должна сказать ему, чтобы он отвалил.

Двигаться.

Устроить сцену.

Но его язык проходит вдоль моего горла, вверх к челюсти, и я не могу дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться.

— Я пытаюсь дождаться тебя, — шепчет он мне на ухо, и волосы на моей шее встают дыбом, когда он засовывает большой палец мне в рот. Мне требуется усилие, чтобы не сосать его, но я не делаю этого. — Но ты продолжаешь чертовски искушать меня. И если ты продолжишь говорить со мной в таком тоне, я не смогу остановиться, детка.

Он прижимает поцелуй с открытым ртом к чувствительному месту под моим ухом, затем отпускает меня, отстраняясь и засовывая руки в карманы.

Я опускаю подбородок, поворачиваясь к нему лицом, и стараюсь не чувствовать, где задержались его полные губы.

— Остановить себя от чего? — я шлепаю свою бутылку с водой на стол, где я ее оставила, прежде чем выскользнуть из кабинки на противоположном конце и встать. Он делает то же самое, танцовщицу нигде не видно, пока мы стоим друг напротив друга.

Его рост более шести футов, а во мне нет и пяти футов четырех, но я предпочла бы встретиться с ним на ногах, а не на заднице.

— Заставить меня? Тебе не кажется, что ты уже достаточно это сделал?

В его глазах вспыхивает обида, и это ошеломляет меня. Я ожидала, что он огрызнется в ответ. Может быть, даже даст мне пощечину. Бороться — это то, что мы умеем делать лучше всего.

Но боль? Боль?

Вся борьба, кажется, покидает меня, и мои плечи опускаются, когда я склоняю голову, делая глубокий вдох.

— Я пойду посмотрю, может, кто-нибудь сможет нас подвезти…

Он подходит ближе, снова подносит руку к моему лицу, но его прикосновение легкое. Мягкое.

— Пожалуйста, не надо, — шепчет он, его вторая рука тоже приближается, и он обхватывает мои щеки, проводя большими пальцами по моим губам. — Прости, Сид, я просто… — я наблюдаю за его горлом, когда он сглатывает, отводит свои великолепные глаза на полсекунды, прежде чем снова посмотреть на меня. — Это трудно, — признается он. — Трудно быть так близко к тебе… но…

Но не иметь меня.

Ему не нужно заканчивать это предложение. Я знаю, каково это. Именно так я чувствовала себя на протяжении всего моего брака с Люцифером, каким бы коротким он ни был. Он был недосягаем.

Он стал тем, с кем я не могла говорить.

Не могла даже дышать рядом.

Это не совсем то же самое, что происходит между мной и Джеремаей, но я знаю, каково это — чувствовать себя одинокой, даже когда ты прикасаешься к кому-то еще. Это как обнимать призрака.

Мое сердце болит за него.

Я подношу руку к его груди, и его лицо смягчается от этого прикосновения.

— Я знаю, — шепчу я, делая шаг ближе, забывая о шуме. О людях здесь. О музыке. На мгновение остаемся только я и он. Его руки скользят вниз по бокам моего горла, просто нежно обнимая меня. — Спасибо за… попытку.

С этими словами я убираю руку с его груди, и через мгновение, когда его глаза ищут мои, он отпускает и меня.

Он смотрит вниз.

— Я отвезу тебя обратно.

Я открываю рот, чтобы возразить, желая остаться одна, подальше от него, но он добавляет: — Я закрываю это место. Уже почти три, — прежде чем я успеваю сказать что-то еще.

Поездка домой в его Мерседесе проходит в тишине, Риа и Николас едут позади нас. Джеремайя несколько раз бросает взгляд в мою сторону, но я погружаюсь в беспокойный сон, пока мы не приезжаем домой, и он несет меня по лестнице и начинает стягивать мою футболку через голову, укладывая меня на кровать, его пальцы касаются моих боков.

Я отстраняюсь от него, и его челюсть сжимается, его хватка на секунду становится крепкой, но затем он отпускает ее, отступая назад.

— Я справлюсь, — тихо говорю я ему.

Он смотрит на меня долгое, долгое мгновение, и на секунду я боюсь, что он не уйдет.

Но потом он кивает и уходит, мягко закрыв за собой дверь.

Взяв с тумбочки телефон, который он мне купил, я в изнеможении переворачиваюсь в постели. Горит только мягкий свет ночника.

Я отправляю Рие сообщение, говоря ей, что слишком устала для горячей ванны. Секунду спустя, прежде чем я засунула телефон под подушку рядом с собой, она отвечает.