Разведчик

День выдался длинным и не в меру богатым на события. Сначала работа в дробилке, потом вылазка за контрабандой, потом напряженные полтора часа ожидания опаздывающего покупателя. И почти сразу же, без передышки – вторая работа здесь, в клубе. Где тоже вывалился полный набор раздражителей – долбящая по ушам музыка, кислый вкус бесплатного энергетика, пьяные посетители и, под занавес, драка между военными и старателями.

Единственным светлым моментом было выполнение обещания Брейсом – он действительно достал что обещал. Вот оно, уютно лежит свертком в кармане куртки.

Из клуба Гарин уходил предпоследний, оставив задержавшегося в туалете Орли. Он вышел на улицу, привычно вдохнул пахнущий озоном воздух и побрел в темный переулок, срезая дорогу домой.

В свое время Юрию потребовалось прилично времени, чтобы спокойно ходить по городу, не боясь встретить мьюта или иное чудовище, готовое сожрать его с потрохами. Столько же он привыкал к отсутствию потолка и далекому горизонту.

К своему месту в этом новом мире он так и не привык.

В темноте, возле мусороперерабатывающих контейнеров, среди размокших коробок и набитых объедками пластиковых пакетов, происходила какая-то сдавленная возня. Приглядевшись, Гарин увидел два тела, безвольно валяющихся на асфальте. Бледный свет выхватывал черные полоски протекторов на их тяжелых ботинках, испачканные в грязи брюки и залитые чем-то темным рубашки. Наметанный глаз сразу заметил резаную рану на шее у одного из лежащих.

Юрий вспомнил их – посетители клуба, вроде бы рабочие доков. Они ушли незадолго до закрытия, сразу же за кирасирами с «Марса». Но их, вроде бы, было трое?

Недостающий старатель нашелся секунду спустя. Он сидел за контейнерами, прислонившись спиной к стене. Из груди мертвеца торчала рукоять ножа.

Рядом, из темноты, на Юрия смотрело существо с глазами-блюдцами.

Аджай! Военный с крейсера!

– Я не хотел…

Юрий впервые услышал голос дистанта – мягкий и тягучий.

– Я не хотел…

Форменная куртка военного висела лохмотьями, превратившись в грязное тряпье. По тонкому лицу стекала тягучая черная кровь, размазываясь по тонкой шее и затекая за воротник. Кирасиру сильно досталось, но он, в отличие от своих обидчиков, был жив. По-крайней мере пока.

Аджай застонал, ухватился за край бака и попытался подтянуться, чтобы встать. Но тонкие пальцы соскользнули с пластиковой поверхности, и он завалился на бок, застонав.

– Ты их убил, – тихо сказал Юрий, оставаясь на месте.

– Да… Должно быть, так и есть… Они сами напали, хотели убить меня, – аджай приподнялся на локте, сплюнул на асфальт темный сгусток.

Гарин втянул ноздрями воздух, собираясь с мыслями. Спросил:

– Ты уже сообщил своим?

– Нет, – аджай тяжело дышал, делал длинные паузы между фразами. – Официальный канал нельзя… Это трибунал. Выгонят и лишат всего… Мне добраться до квартир нужно. Там друзья помогут.

– А с ними как быть? – Юрий покосился на тела старателей.

– Они не оставили мне выбора.

Убивать людей нельзя. За убийство должны наказывать. Но как быть, когда выбор «не убить» означает «быть убитым»?

И как можно судить другого, когда недавно сам стал соучастником убийства?

– Что думаешь делать? – Юрий сделал шаг ближе к дистанту.

Аджай моргнул своими большими глазами, произнес:

– Не знаю, – его спокойный мелодичный голос не вязался с окровавленным видом. – Но нужно отсюда уйти.

И, посмотрев на Гарина, уточнил:

– Если ты позволишь.

Что лучше – преступное милосердие или суровая справедливость? В другое время Юрий мог бы дать однозначный ответ, но мир оказался сложнее, чем он когда-то казался. Как бы поступил он сам, окажись на месте этого кирасира? Дал бы себя зарезать? Убежал бы?

Он короткий миг колебался, потом решительно подошел к аджаю и протянул руку.

– Вставай. Я помогу.

Дистант недоверчиво посмотрел на открытую ладонь человека. Преодолев замешательство, позволил себя поднять, ухватившись за предплечье Юрия.

Прикосновение аджая вызвало странные чувства, будто руку оплели резиновые шланги – в пальцах кирасира абсолютно не было костей. И пахло от военного чем-то пряным, тяжелым.

На ногах дистант стоял плохо – мешала рана в боку. Старался ковылять сам, но его сильно шатало. Юрий набросил ему на плечи свою куртку, стараясь скрыть порезы на кителе.

– Полиция поймет, кто это сделал, – произнес он, критически осматривая аджая. – Многие были свидетелями конфликта в клубе.

– Не найдут, – аджай вытер тыльной стороной ладони вытекающую из разбитого рта кровь. – На корабле я для полиции недосягаем, а потом переведусь в другой экипаж.

– Понятно, – не стал спорить Юрий.

Какое, по сути, ему дело? Он и так сильно рисковал, помогая убийце.

Аджай заворочался, укутываясь в куртку, его движения были завораживающе плавными. Повернул к Гарину узкое лицо, и Юрий невольно поежился, увидев черные с серебристым глаза так близко. Военный заметил его замешательство. Спросил:

– Я плохо выгляжу?

Его рот изогнулся в слабом подобии улыбки.