Разведчик

– Я не уйду, – Гарину не хотелось применять насилие к женщине, он решил напугать ее грозным голосом. – Не советую меня останавливать.

Он намеревался просто пройти мимо, но девушка шагнула наперерез и толкнула его в грудь. Будто торцом палки ударила – Гарин даже отступил на шаг, удивленно схватившись за место удара.

– Немедленно покиньте помещение и проследуйте на выход, – повторила девушка.

Она либо ауг, либо реплик, а это нехорошо. А если у нее еще и боевые усилители, то дела совсем плохи – Юрию приходилось видеть их в деле.

Но Элли, бедная Элли… Ее нужно спасать!

Юрий качнулся к стене, схватил стоявший на столике очиститель воздуха, выполненный в виде изящного кувшина. С размаху обрушил его на голову девушки, в последний момент перенаправив удар в подставленный локоть. Подсек, толкнул плечом, повалил на землю. В голове зазвенело от пары точных и сильных ударов. Даже падая, девушка продолжала отбиваться, стараясь попасть коленями в пах или сдавить шею пальцами. Проделывала все это лишь под кряхтение и шумное дыхание Гарина, не издав сама ни звука.

Точно репликант. Не самого лучшего качества и, слава духовникам, без боевой начинки, не считая базовых навыков самообороны. Закаленный в драках Гарин без особенного труда перевернул робота лицом вниз и, преодолев сопротивление, связал ей руки шнуром от декоративной гардины.

– Голографическая запись противоправного действия направлена в полицейский участок, – сообщила девушка. – Не покидайте места преступления.

– Ты тоже, – Юрий встал со спины связанного репликанта и бросился дальше, на ходу вытирая кровь из разбитого носа.

За дверью из настоящего дерева обнаружилась дорогая медицинская кровать-капсула с мерцающими огнями и свисающими трубками. Здесь отчетливо пахло смертью и отчаянием.

С колотящимся сердцем Гарин подскочил ко второй двери с тяжелыми пластиковыми створками, рванул на себя. Заперто! Яростно забарабанил по ней кулаками, потом разбежался и ударил плечом, не жалея себя.

Створки распахнулись, снося тщедушного человечка в белом халате. Он попытался вскочить, но Юрий с размаху ударил ему ногой в лицо.

Элли он увидел сразу – девушка полулежала в медицинском кресле, ее руки и ноги удерживали фиксирующие петли. На голове поблескивал плоский обруч с уходящими в волосы узкими лепестками, от которых тянулись тонкие белые трубочки, скрученные и переплетающиеся. Они пролегали по полу, мимо сидящего на коленях старика, комкающего в руках платок, мимо перевернутого кресла на колесиках, присоединялись к обручу на голове мертвой старухи, сломанной куклой свисающей с кушетки. Рот пожилой женщины зиял открытым провалом, глаза закатились, а в местах, где лепестки касались кожи, вздулись багровые волдыри.

Юрий в порыве шагнул к девушке, склонился, посмотрел в лицо. Элли была жива, но, судя по всему, без сознания. Он хотел было сорвать с ее головы обруч, но в последний момент отдернул руки, с сомнением бросив взгляд на лежащую старуху. Наклонился, сгреб стонущего старика, подтащил к креслу с Элли и, хорошенько встряхнув, проревел:

– Как это снимается? Говори! Как снять эту штуку?

Старик закашлялся, поднял серое в красных пятнах лицо, мокрое от слез, опустошенно произнес:

– Не вышло… Почему не вышло? Анна должна была переместиться в тело этой… Аннушка моя… Мне обещали, что все будет хорошо. Но почему ничего не вышло?

– Что не вышло? – Гарин пытался уловить в водянистых глазах хоть толику осмысленности. – Что вы натворили?

Но взгляд старика упорно проходил сквозь Юрия, обращаясь к мертвой жене. Словно воздух из сдувающегося мячика с сухих губ слетали слова:

– Убил… Я ее убил… Сам убил… Хотел спасти, но убил…

Юрий с досадой швырнул его на пол, повернулся ко второму мужчине, с которым столкнулся в дверях. Может, он поможет?

Но тщедушный человек в тонких медицинских перчатках все еще не отошел от удара ногой в лицо, валялся у входа грязной тряпкой.

– Так, ладно! – Гарин судорожно задергал себя за бороду, вновь склонился над Элли.

Спохватившись, разомкнул фиксаторы на ее руках и ногах. Легонько пошлепал девушку по щеке.

– Эй, очнись.

Пол под ногами вздрогнул, зазвенела посуда в шкафу. Донесся звук похожий на отдаленный взрыв.

Юрий неуютно поежился, торопливо потер ладони и протянул пальцы к обручу.

– Убил…, – произнес сквозь рыдания старик. – Она должна была стать ею…

– Заткнись, – через плечо бросил Гарин, сверля взглядом непонятное устройство.

– Пить, – прошептала Элли.

Стены вновь содрогнулись, на сей раз значительно сильнее.

Юрий сжал зубы и одним рывком сорвал с головы девушки обруч, не сильно заботясь о запутавшихся в лепестки волосах. Сорвал и тут же отбросил, словно ядовитого мьюта.

Обруч упал рядом со стариком, но тот даже не обратил внимания, качаясь и причитая над мертвой Анной.

– Держись, родная, – Гарин подсунул руки под спину и колени девушки, легко поднял ее и побежал к выходу.

Воющая сирена нестерпимо резала по ушам. Чтобы как-то заглушить ее, Юрий в голос заорал песню из той, старой жизни, про сына и мать, про траву у дома и про то, что всегда нужно лететь путями неизбитыми.