Разведчик

— Смотри-ка ты, умничает…

Красин, внимательно глядя на незваных гостей, медленно поднялся, отряхивая затянутые в дешевые, но прочные джинсы колени. В то, что эти умники будут стрелять, он не верил. Хотели бы — уже б пальнули, а если нет, стало быть, предстоит разговор. Только резких движений все же лучше не делать — могут случайно пальнуть. И неважно, от интеллигентских переживаний или шпанистой нервозности. Тому, в кого прилетит свинцовый гостинец, разница непринципиальная.

Однако же эти умники, похоже, были свято уверены, что количественный перевес и оружие в руках дает им право смотреть на застигнутых врасплох пассажиров внедорожника свысока. Глупое и опасное заблуждение, да-с… Однако оно явно имеет место быть. Во всяком случае, трое, которые стоят непосредственно перед Красиным, оружие держат небрежно, показушно даже. А четвертый, контролирующий Свету, хоть и упирает ей пистолет в бок, но удерживает девушку крайне неграмотно. С ее навыками в рукопашке освободиться она при нужде может запросто. Что же, не стоит пороть горячку — но и резину тянуть глупо.

— Вы кто такие, мальчики? И что вам тут нужно?

— Заткнись, придурок.

— Да пошел ты, — усмехнулся Красин. — Закурить есть?

— Не курю, и тебе не советую. Вредно.

— Да и плевать. Жизнь вообще штука вредная, от нее помирают, — с этими словами он повернулся к остальным нападавшим. — Парни, может, у кого из вас найдется?

— Хочешь, могу дать косяк, пыхнешь, — ухмыльнулся один из них, худой и высокий, точнее, длинный. Чтоб называться высоким, ему недоставало ширины плеч и объема мускулов. Ну, у него все еще впереди… если переживет сегодняшний вечер.

— А давай. Хоть обхихикаю вас всех.

Парень ухмыльнулся в ответ понимающе. Мол, знаем мы таких, небось, очко жим-жим, но хорохоришься. Бояться гонор не позволяет. Тем не менее сигарету, набитую явно не табаком, и зажигалку он на капот машины положил. И сделал два шага назад. Молодец, умный. Хотя и неопытный. Красин звонко щелкнул колесиком, прикурил — агрегат, примитивный донельзя, работал, как часы. Точно, не табак.

— Сенька, вашу мать.

— Смотри-ка ты, быстро подействовало, — заржал длинный. Ну-ну, смейся, пока есть чем. — Что, папаша, не впервой, а?

— Когда-то и я был молодым, — нейтральным тоном отозвался Красин.

— Гы-гы! Старик нашелся! Не боишься, что совсем торкнет? А то ты затягиваешься так, словно с половины дороги воздух засосать решил.

— Кто не курит и не пьет — тот оттягивает свой конец. А кто пьет и курит — тот кончает раком…

До ребятишек двусмысленность фразы дошла не сразу, но уж когда они ее поняли… Казалось, что от их здорового хохота сейчас вдоль дороги половина сосен упадет. Они звонко и зажигательно ржали, так, что Федор даже присоединился. Не от косяка — на него эта дрянь не действовала, а просто от того, что всегда приятно посмеяться за компанию с искренне веселящимися людьми. А ведь не исключено, что кто-то из них смеется последний раз в жизни.

Он вынул изо рта окурок, посмотрел на веселящийся молодняк деланно-стеклянными глазами. Подул на слегка тлеющий кончик, заставляя огонек разгореться сильнее. Воистину огромное преимущество, если ты можешь промахнуться, лишь когда сам этого захочешь. Главное, уметь свое преимущество использовать, а у него за спиной годы, за которые можно успеть освоиться и с куда более крутыми бонусами. Что же, мальчики, поскакали!

Небрежный щелчок пальцами — и окурок уходит точно в глаз длинного. Вопль, его товарищи на мгновение отводят глаза от «клиента»… Боги, как непрофессионально! За ту секунду, что ему подарили, Красин успевает сократить дистанцию и занять позицию, на которой ближайший горе-вояка закрывает его своей необъятной тушей от других. Он, наверное, силен, но притом и невероятно медлителен. Спортом надо заниматься, болван, успел злорадно подумать Красин, а руки уже практически без участия сознания делают свою работу. Тут и надо-то всего-ничего — пробить толстяку в кадык, другой рукой блокировать пистолет, вырывая его из разом ослабевших пальцев, а затем, прикрываясь хрипящей тушей, как щитом, дважды выстрелить.

Это очень больно, когда девятимиллиметровая пуля вдребезги разносит коленную чашечку. Но вопли свежеиспеченных инвалидов Красина не интересовали в принципе. Продолжая удерживать перед собой толстого (это требовало немалых усилий, поскольку изрядно перегруженная салом туша на ногах стоять категорически не хотела, норовя осесть на асфальт, и лишь боль в заломленной практически до затылка руке не давала толстяку так нечестно поступить), он развернулся к последнему из горе-вояк. Тому, что контролировал Свету, точнее, закрывался ею и грозно размахивал пистолетом. Впрочем, он мгновенно сообразил, что размахивать им просто так нет смысла.

Ствол у виска девушки выглядел довольно внушительно. Красин поморщился. Великие пираты, какие же они все предсказуемые…

— Брось оружие! — голос парня сорвался на визг. — Брось! Я убью ее!

— Это жертва, которую я готов принести.

— В смысле? Ты что, не слышал? Я ее убью!