Разведчик

— Давай продолжим логическую цепочку, — задумчиво ответил Красин. Тело, которым он прикрывался, в ужасе смотрело на происходящее, но трепыхаться даже не пробовало. Сопляк, беззлобно подумал Федор. И этот тоже — сопляк. Прямо как в этой недоделанной игре. Кругом малолетки, отчаянно корчащие из себя крутых. Маразм… — Если я сейчас брошу оружие, ты сможешь делать все, что захочешь. Ее убьешь, меня… Или не захочешь… Да нет, захочешь. Гарантированно доставить нас куда-то ты не сможешь, а значит, будешь убивать, — провалов в логике была масса, но Красин не собирался заострять на них внимание. Сейчас надо было не останавливаясь молоть языком, заговаривая противнику зубы. — Получается, в одном варианте гибнем мы оба, в другом — она одна… Слушай, я себя как-то не жажду ставить в зависимость от мозговой деятельности придурка с неуравновешенным характером. С другой стороны, если ты ее пристрелишь, то я буду иметь физическую возможность и полное моральное право сделать с тобой все, что угодно. И с твоим другом-уродом тоже… Слушай, у меня идея есть!

— Какая? — чисто механически, на автопилоте спросил агрессивный щенок. Впрочем, его агрессивность сейчас таяла на глазах. Исчезая, будто сносимый ветром дым того самого косяка. Весьма похоже, он начал осознавать расклады и теперь лихорадочно искал выход из ситуации.

Крепкие нервы у парня, подумал Красин. И голова соображает, оставаясь ясной даже в такой ситуации. Пожалуй, его бы к хорошему инструктору — и получился бы на выходе нормальный солдат. Или инженер — но это потом, когда из головы дурь выбьют. Даже жаль такого убивать…

— Да простая. Из наследия предков. У европейских пиратов было такое развлечение. Брался пленный испанец, ему вспарывали живот… Да не бледней ты так, я еще к самому интересному не подошел. Так вот, дальше у живого человека извлекались кишки, один конец прибивался к дереву… Да что ж ты бледнеешь-то? Ишь, какой впечатлительный террорист пошел… А ведь так носители европейской культуры развлекались. Но и это еще не все. Потом брался горящий факел, и им начинали тыкать испанца, пардон, в задницу. А он, соответственно, бегал вокруг дерева, наматывая на него собственные кишки. Вы, молодые люди, догадываетесь, зачем я все это вам рассказываю?

Бах! Пистолет всего на миг отошел от головы Светы, но Красину большего и не требовалось. Не для того он рассказывал исторически достоверные страшилки, чтобы развлечь оппонента. И даже не для того, чтобы напугать. А вот отвлечь его надо было — и это вполне получилось. Ну а дальше — дело техники, Красин уже давненько не промахивался.

— А-а-а-а! — выдал сакраментальную истину его противник, глядя на изуродованную пулей кисть руки. Света, почувствовав на щеке брызги крови, разом сомлела и осела на землю. Вот тебе и все рукомашество с дрыгоножеством. Как до реального дела, с кровью и трупами дошло, так сама же и грохнулась… Ее, впрочем, никто уже и не пытался удерживать. Красин усмехнулся, коротко двинул свой временный «щит» рукоятью пистолета по затылку, оттолкнул в сторону безвольное тело. В три шага преодолев отделяющие его от раненого метры, зарядил ему все той же рукоятью промеж глаз. Все, полежи немножко, без сознания хоть боли не чувствуешь.

— Свет! Светка! — пара оплеух, которые, за неимением под рукой нашатыря, являются наиболее эффективным методом обеспечения ясности сознания и живости ума. — Хорош строить из себя овцу, давай, открывай глаза.

То ли оплеухи подействовали, то ли Света овцой быть не хотела, но в себя она пришла быстро. Рывком села, посмотрела вокруг… Честное слово, Красин не думал, что можно побледнеть еще сильнее, однако у девушки получилось. Побледнела аж до синевы.

— Что, думала, я только из виртуального пистолета могу?

— Д-да…

— Зря. В жизни я страшнее. Впрочем, на сей раз я даже никого не убил. Пускай благодарят. А если благодарность покажется мне неискренней, я их вообще расстреляю.

— Ты псих!

— О, да!

— А как же насчет кротости и прощения врагов своих?

— Никакого противоречия. Вначале расстреляю, затем прощу.