Разведчик Линицкий

Подкрепляя Кусонского, «Галлиполийский Вестник», официальный орган Внутренней линии РОВС, в номере от 20 мая 1937 года пером Н. Плавинского категорически утверждал:

«…Никаких интересных для себя сведений Линицкий, несмотря на кажущееся приятельство с Комаровским, получить от него не мог, как выяснилось в суде и следственной комиссии».

Еще до окончания судебного процесса, 11 сентября 1936 года, сенатор Трегубов писал генералу Миллеру:

«..лицо, ведшее следствие, вручило мне также протокол очной ставки Линицкого с Комаровским, перевод которого на русский язык прилагается. Я очень удивлен тем, что в этом протоколе обнаружил точный и полный список лиц, отправленных в советскую Россию. Линицкий назвал имена, которые я не мог узнать в ходе производившегося мною расследования. От кого он мог бы узнать их? Линицкий утверждал, что от Комаровского».

«Основная задача Линицкого, – отмечалось в докладе, – заключалась в сборе сведений о IV отделе РОВС, в особенности о его секретной работе, и надо отдать ему справедливость, он планомерно приступает к осуществлению этой задачи. 3 мая 1933 г. он заполняет опросный лист для зачисления в члены Белградского отделения галлиполийцев; 26 июля того же года заполняет второй такой же лист. Ни в одном из этих листов подписей поручителей или указания на их личности не имеется. Если даже признать, что он поступил в галлиполийское общество с 3 мая, то 17 мая, то есть через две недели, он уже упоминается в протоколе заседания правления, 21 июня того же 1933 г. кооптируется в состав правления, 3 января 1934 г. становится действительным членом правления, в каковой должности состоял вплоть до дня ареста»…

И далее: «Одновременно с быстрым продвижением в местный галлиполийский центр Линицкий сначала вступает в образованную подполковником Козубским группу по изучению СССР и для “разработки” тем заходит к ротмистру Комаровскому в канцелярию IV отдела, а после того, как Комаровский отказался от делаемых им у галлиполийцев докладов, Линицкий его заменяет и под предлогом сбора для этих докладов сведений начинает чаще посещать Комаровского и даже брать у него материалы к себе на дом…»

Подведя итоги расследованию, комиссия Трегубова пришла к тревожному выводу:

«…выходит, что, помимо направлявшейся Линицким шпионской организации, должна существовать другая, более замаскированная большевистская организация, поставившая целью сбор сведений о видных лицах русской эмиграции. Поэтому следует рекомендовать различным русским организациям всё больше и больше уделять внимания большевистским провокациям, щупальца которых всё больше и больше проникают в среду РОВСа».

Выводы Трегубова и циркуляр Кусонского расходились в диаметрально противоположных направлениях…

Военный агент Базаревич собственноручно написал, что доктор Линицкий последние 7–8 месяцев перед арестом работал во второй комнате канцелярии «как секретарь белградского отделения общества галлиполийцев. Таким образом, этот большевистский агент сумел создать себе в белградском центре РОВС исключительное положение».

Однако для НСНП этим дело не кончилось. Влюбленная в Комаровского Мария Пепескул уверовала в его полную невиновность. Она растеряла прежние «новопоколенческие» взгляды и, в силу своей цельной женской натуры, на все и вся стала смотреть глазами любовника.

Байдалаков был вынужден предложить ей выйти из состава Исполнительного бюро. 4 марта 1936 года она письменно просила об освобождении от обязанностей казначея Исполнительного бюро. Затем она вообще порвала с НСНП и вступила в Белградский отдел Русского христианского трудового движения, пронизанного агентурой Внутренней линии и ей подчиненного. Вдохновляемая Внутренней линией, Мария Пепескул занялась подрывной работой против руководства НСНП. В течение почти двух лет она пыталась сколотить оппозицию в среде Белградского отделения. Встречаясь с членами Союза, она агитировала против Байдалакова и особенно яростно против профессора Георгиевского.

Руководство Союза было вынуждено приступить к негласному расследованию деятельности Пепескул. Сразу же выяснилось, что действовала она по указке Внутренней линии. После предварительных бесед Мария Пепескул предлагала намеченным ею кандидатам вступить в тайную боевую организацию. Она давала им для ознакомления «Идеологию» и инструкции чинам Внутренней линии. Но ей удалось завербовать только одного члена Белградского отделения – влюбленного в нее А.П. Черташа, автора печатавшихся в «За Россию» статей на тему «Украина – Малороссия – Великороссия», в которых он отстаивал единство русского народа и Киев, как мать городов русских.

Тюрьма

1.