Разведчики

Когда Васе исполнилось восемь лет, с дядей приключилось несчастье. Зимой пьяная удаль толкнула в прорубь — поспорил с кем-то, что искупается. Схватил воспаление легких, а через неделю умер. Остался Вася совсем один. Бродяжничал, беспризорничал. Всякого насмотрелся. Но не сломился. Уж очень неуемная жажда жизни была в нем, настоящей жизни! Она-то и привела Василия под Харьков, к Макаренко. Учился Василий жадно. Читал запоем. Увлекался астрономией, математикой, ботаникой и спортом. Играл на самодеятельной сцене. Но чувствовал — все эти увлечения проходящие, главное дело еще впереди. Юношей был переведен в трудовую колонию им. Дзержинского, над которой шефствовали чекисты. Вот тут-то Василий и встретил майора Румянцева Ивана Александровича. Человека большой души, настоящего коммуниста. Румянцев усыновил юношу. Некоторое время они жили в городе, где Василий родился. К окончанию школы у Василия окрепло решение стать чекистом, как и отец. Иван Александрович часто говорил своему приемному сыну, что настоящий чекист должен быть человеком с широчайшим кругозором, всесторонне образованным. Василий стал изучать иностранные языки. По-немецки говорил свободно, немного знал итальянский, французский. Иван Александрович погиб в финскую войну, когда он, Василий, был уже в училище. Снова остался один. Но теперь знал — ничто его с дороги не собьет. И еще знал твердо: до конца жизни сохранит он огромную благодарность к майору Румянцеву, самую теплую любовь к человеку, который стал для него не только отцом, но и самым умным советчиком.

Начальник областного управления НКВД, куда Василий был назначен после окончания училища, поначалу отнесся к молодому работнику не столь тепло, сколь покровительственно. Он сказал, что знал отца Василия, и они даже были приятелями. Румянцев промолчал — о капитане госбезопасности Мамедове от отца он никогда не слышал.

Около года Румянцев выполнял в отделе мелкие поручения. Затем начали давать более серьезные. За год до войны ему было поручено ведение дела по обвинению в измене Родине. И тут произошло его последнее столкновение с начальником Мамедовым. Румянцеву было приказано закончить расследование в десять дней. Он не закончил его и через месяц. Более того, вникая в материалы дела, он пришел к заключению, что обвиняемая не виновна. Так и доложил начальнику управления. Тот приказал Румянцеву образумиться, покончить с либерализмом, мягкотелостью. Но Румянцев не отступал, будучи уверен в своей правоте. Тогда его уволили из органов.

— Что же дальше? — тихо спросил Петров.

— Дальше?.. Работал инструктором физкультуры в сельской школе. Когда началась война, пошел добровольцем. Подал рапорт с просьбой послать в разведку. Вот и все…

Помолчали.

— А для меня профессия разведчика единственная на всю жизнь. Понимаете?..

Петров кивнул головой.

Становилось светло. Звуки артиллерийской стрельбы, доносящиеся с востока, участились. Петров задумчиво смотрел в ту сторону, где над дальним лесом небо, недавно казавшееся налитым голубизной, теперь медленно розовело — занималась заря.

— Ничего, лейтенант, вернешься ты еще к своей профессии, — тихо проговорил Петров. — Не так просто разлучить человека с любимым делом.

Линию фронта тогда они перешли в общем-то удачно. Трех человек только не досчитались. А вскоре Петрова отозвали. Василий ничего больше о нем не слышал. Вот только теперь всплыла его фамилия.

…А машина мчалась, мчалась по пустынному шоссе. Тополя остались позади. Горы придвинулись вплотную, небо над ними было синим-синим. Вдруг в нескольких метрах перед машиной рвануло. Машина дернулась, подпрыгнула и, пробежав немного, стала.

Прямо перед стеклом кабины слегка покачивалась изогнутая сорванная с акации ветка.

Война ежеминутно напоминала о себе…

Глава вторая ГАЛЯ

Вместе с секретарем горкома комсомола Галя Миронова ехала в командировку в один из районов области.

Недавно прошел дождь. Бурный, скоропреходящий, совсем не осенний. Листья на деревьях будто отлакированные. Уже увядшие цветы в газонах, казалось, ожили, приподнялись на тонких стеблях. По тротуарам ручьи побежали. Да что ручьи — реки. Вброд их не перейдешь, с ног сбивает вода.

Солнце словно тоже дождем омылось. Сияет в капельках влаги на листьях, на цветах, на асфальте, даже на ветрозащитном стекле.

Игорь Викторович опытный мотоциклист, ведет машину плавно, ровно. Галю чуть покачивает в коляске.

Еще в горкоме она решила: всю дорогу будет спать. Уже и не припомнишь, когда удавалось соснуть больше трех-четырех часов в сутки. Комсомольцы уходят и уходят на фронт, нагрузка на тех, кто остался, вдесятеро увеличилась. Да и дел самых срочных немало. Подготовка к эвакуации, шефство над семьями погибших, кроме того, дежурства ночные… В общем трудиться приходится и днем и ночью. Только в дороге и вздремнуть, тем более, что ехать часа два. Но уснуть Галя не смогла. Слишком много тяжелого пришлось пережить в последнее время. И сейчас всем существом своим она тянулась к свежей зеленой красоте неожиданно помолодевшего города.