Разведка была всегда...

...Не о времени и деяниях Александра Невского писалось «Слово о погибели Русской земли». Но именно это «Слово...» вставляли книжники перед «Повестью о житии и храбрости благоверного великого князя Александра». Стало быть, время Александра понимали они как время после погибели. Это время осталось в исторической памяти народа яркой вспышкой, осветившей и освятившей все грядущие свершения. И если в документированной биографии Александра Невского много неведомого и спорного (даже дата рождения не вполне определена: 1219, 1220, 1221...), то в житийной — всё ясно. «Повесть...» рассказывает о разгроме сильных врагов на Западе и о замирении на Востоке и предрекает возрождение Великой Руси.

С тех пор и до наших дней Александр Невский остаётся духовным знаменем во всех битвах за Русь. И если при жизни самого Александра на выручку своим поспешали лишь святые князья-мученики Борис и Глеб (именно они явились, как мы помним, и дозорному новгородского полководца — Пелгусию перед Невской битвой), то теперь вот уже семь столетий святым защитником земли Русской почитается святой князь-воин, князь-победитель Александр Ярославич Невский.

Андрей Богданов УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ РУССКОГО ПОСЛАННИКА

Говорят, что один в поле — не воин. Между тем русский дипломат времён Ивана Грозного Семён Мальцев воевал — и буквально в поле! — не просто один, но ещё и скованный цепями. И заставил повернуть вспять целое вражеское войско...

Великий визирь Мехмет-паша Соколлу глядел с высоты своих палат, вознёсшихся над стенами Царьграда, на бухту Золотой Рог. Подлинный властитель Османской империи[21], он нагонял ужас на пять тысяч дворцовых рабов так же, как и на миллионы подданных султана. Его путь к власти не был лёгким. Он шёл к ней по колено в крови. А как ещё можно было из униженных и бесправных боснийских христиан выбиться сперва в начальники придворной стражи Сулеймана Великолепного, затем стать адмиралом Средиземноморского флота Блистательной Порты, потом — наместником Румелии и наконец великим визирем?

Цели его были грандиозны, и любые средства считал он оправданными. Он мечтал сделать империю столь могущественной, чтобы весь остальной мир склонился перед её величием. Его военные, административные, финансовые и экономические реформы как стальными цепями соединяли расползавшиеся от Багдада до Гибралтара владения Блистательной Порты, и теперь настало время для решительного броска на окрестные «неверные» страны.

Первым делом длинная рука Мехмет-паши Соколлу потянулась к землям Московского государства. Он всё тщательно спланировал. Отборные полки Оттоманской Порты должны соединиться с вассальной конницей Крымского ханства и идти на Астрахань. Мощный гребной флот с артиллерией и припасами поднимется по Дону. В волгодонском междуречье будет прорыт канал — инженеры, рабочие и орудия для этого уже приготовлены. Великий визирь самолично высчитал потребность в телегах и судах, оружии и тягловой силе, в продовольствии и даже в сапогах; он расписал все переходы и остановки в пути. Продуман был и политический аспект броска: объявлялась священная война за освобождение мусульманских святынь, находящихся в стенах Астрахани, — в ответ на обращение представителей черкесов, астраханцев, казанцев и ногайцев к «халифу всех правоверных» султану Сулейману Великолепному, очарованному мечтой о всемирном исламском государстве. Организовать такое обращение было довольно просто.

Но не так-то просто было начать осуществление этого блестящего, любовно выполненного плана. Крымский хан боялся господства Порты в Северном Причерноморье, да и русская разведка умелыми действиями никак не давала сложиться антимосковскому союзу.

Мехмет-паша был терпелив и годами приучал султана к мысли о неизбежности похода на Астрахань. Когда бы удалось прибрать к рукам астраханскую таможню, где взимается в день пошлин на тысячу золотых, Османская империя обошла бы наконец Иран, этого своего старого соперника, нанесла ему ощутимый экономический урон. Так объяснял выгоды похода великий визирь. Он постоянно напоминал султану и о московской опасности, особенно после выхода русских к Кавказу. Когда после смерти Сулеймана в 1568 году на престол взошёл Селим-Мест, вся верхушка Оттоманской Порты просто жаждала поскорее начать войну с Россией.

Нашёл ключ великий визирь и к крымскому хану, внушил ему, что эти военные действия будут первым шагом к восстановлению Золотой Орды под главенством Гиреев. Ему предложено было верховное командование объединёнными турецко-крымскими армиями. И конечно, теперь Девлет-Гирей стал горячим сторонником похода. Соколлу знал, что для успеха дела надо привлечь на сторону Порты и Больших Ногаев, кочевавших вдоль Волги. Великий визирь учёл и недовольных русским царём выходцев из бывшего Казанского ханства, и мелких кавказских беев, опасавшихся продвижения русских на юг, и даже правителей Хивы и Бухары. И вот антимосковская коалиция наконец сложилась, можно было начинать великий поход.