Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

«Как Прометей, ко скале прикованный некогда скифской,
Грудью своей без конца алчную птицу кормил,
Так и утробу свою каледонскому отдал медведю,
Не на поддельном кресте голый Лавреол вися.
Жить продолжали ещё его члены, залитые кровью,
Хоть и на теле нигде не было тела уже.
Кару понёс наконец он должную: то ли отцу он,
То ль господину пронзил горло преступно мечом,
То ли, безумец, украл потаённое золото храмов,
То ли к тебе он, о Рим, факел жестокий поднёс.
Этот злодей превзошёл преступления древних сказаний,
И театральный сюжет в казнь обратился его».

[Marcialis «Spectac. liber»]

Как видно из вышесказанного, простолюдин должен был десять раз подумать, прежде чем совершить преступление, если хоть сколько-нибудь дорожил своей жизнью.

Но это касалось лишь простолюдинов. Что же касается преступлений римской знати, то тут применялись совсем иные стандарты. К ним, если дело не касалось заговоров против императора, власти были куда снисходительнее. Вот как рассказывает в письме своему другу Арриану о суде над бывшим наместником провинции Старая Африка, Марием Приске, Плиний Младший, который вместе с Корнелием Тацитом[180] представлял на этом, состоявшемся в конце I в. н. э. в римском сенате суде интересы жителей провинции:

«Мария Ириска, своего проконсула, обвиняли африканцы. Он отказался от защиты и «попросил судей»[181]. Я и Корнелий Тацит, которым была поручена защита провинциалов, сочли своим долгом уведомить сенат, что преступления Ириска таковы по своему бесчеловечию и жестокости, что и речи не может быть о «назначении судей»; за взятки он осуждал и даже посылал на казнь невинных людей» [lini. Junior. «Epist.», II, 11, 2]. Несмотря на то, что сам факт виновности ни у кого не вызывал ни малейших сомнений, у Мария Приска нашлось немало защитников, просивших о снисхождении. Спорили сенаторы долго. «Наконец, выбранный в консулы Юлий Ферокс, человек прямой и чистый, решил, что Марию можно пока «дать судей», но надо вызвать тех, с кем, говорят, он сторговался насчёт гибели невинных людей. Решение не только возобладало, но оказалось единственным, которое, после стольких разногласий, было принято большинством» [Plini Junior «Epist.», II, 11, 5].

Подробности последующего утомительного разбирательства Плиний Младший опускает, сообщая лишь, что «прибыли те, кому было приказано явиться: Вителлий Гонорат и Флавий Марциан. Гонората уличили в том, что он за триста тысяч купил ссылку римского всадника и смертный приговор семи его друзьям; Марциан дал семьсот тысяч, чтобы умучили какого-то римского всадника: его били палками, приговорили к работе на рудниках и удушили в тюрьме» [Plini Junior «Epist.», II, 11, 8].

Судебное разбирательство, как видно из слов Плиния Младшего, выявило ужасные преступления. Председательствовал на суде сам император Траян. И что же решил суд? Подвергнуть виновных мучительной казни?

Отнюдь нет!

Вителлия Гонората избавила от дальнейшего расследования смерть. Что же касается остальных обвиняемых, то за все их злодеяния «Корнут Тертулл, консул, человек прекрасный и стойкий защитник истины, предложил семьсот тысяч, полученных Марием, внести в казну, Марию запретить въезд в Рим и в Италию, а Марциану ещё и в Африку» [Plini Junior «Epist.», II, 11, 19].