Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

Вряд ли что-либо могло помешать императору сменить своё ближайшее окружение, сохрани он своё намерение до поры до времени в тайне. Но тут Коммод допустил беспечность, стоившую ему и жизни, и трона, — «сделав запись, он кладёт эту записку на кровать, решив, что туда никто не войдёт» [Herodian, I, 17, 2].

Действительно, из посторонних в спальню императора не мог зайти никто, но «был ребёночек, совсем маленький, из тех, какие ходят без одежды, украшенные золотом и драгоценными камнями, — ими забавляются живущие в роскоши римляне. Коммод чрезвычайно любил его, так что даже часто спал с ним; назывался он Филокоммодом — и это прозвание указывало на любовь к нему государя. Когда Коммод ушёл, чтобы по обыкновению купаться и пить, этот ребёночек, попросту резвясь, вбежал по обыкновению в спальню и, взяв лежавшую на кровати записку, чтобы поиграть ею, выходит из покоя. По воле какого-то божества он встретился с Марцией. Она, также любившая ребёночка, обняв и целуя его, отнимает записку, боясь, как бы он, неразумный, по неведению не уничтожил, играя, что-нибудь нужное. Узнав руку Коммода, она была охвачена любопытством прочитать написанное. Обнаружив, что оно несёт смерть и что ей предстоит умереть прежде всех, Лет и Эклект последуют за ней, а затем будет столько казней других» [Herodian, I, 17, 3–5], Марция вознегодовала и сообщила обо всём Эклекту. Эклект ужаснулся, однако поняв, что для спасения надо действовать, запечатал записку и послал её через верного человека для прочтения Лету. Лет тут же под благовидным предлогом вернулся во дворец, встретившись с Марцией и Эклектом. Притворившись, что обдумывают важные для императора дела, они условились «лучше опередить его каким-нибудь действием, нежели потерпеть от него» [Herodian, I, 17, 7].

Открыто убить императора они не решились — Коммод был ловок и силён, а вокруг было много телохранителей, да и слуг, которые могли прийти к нему на помощь. Подумав, заговорщики решили прибегнуть к яду[226], а дать его императору взялась Марция, «ведь она обыкновенно замешивала и подавала первое питьё, чтобы ему приятнее было пить от любимой. Когда он пришёл после купания, она, налив в чашу яду, замешав благовонным вином, даёт ему пить. Испытывая жажду после купания и упражнений со зверями, он и выпил как обычную заздравную чашу, ничего не замечая. Немедленно он впал в оцепенение и, чувствуя позыв ко сну, подумав, что это происходит с ним от утомления, лёг отдохнуть» [Herodian, I, 17, 8–9]. После этого Эклект и Марция тут же приказали всем удалиться и разойтись по домам, будто бы заботясь о покое императора. Ничего не подозревавшие придворные разошлись, и теперь никто и ничто уже не могло помочь Ком-моду Молодой и крепкий организм императора противился отраве. Через некоторое время императора вырвало. Однако заговорщики, испугавшись, что после обильной рвоты Коммод сможет уцелеть и затем расправиться с ними, и в то же время не решаясь напасть на начавшего приходить в себя императора, убедили «некоего юношу по имени Нарцисс, крепкого и цветущего, войти к Коммоду и задушить его, пообещав дать великие награды. Ворвавшись, он, схватив за горло ослабевшего от яда и опьянения Коммода, убил его» [Herodian, I, 17, 11].