Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

2 августа 216 г. до н. э., собрав у города Канны огромную, невиданную ранее по численности армию — 80 тысяч пехотинцев и около 6 тысяч всадников — консулы бросили её в бой. У Еаннибала было почти в два раза меньше солдат, но эта битва прославила его на многие века и тысячелетия. Он начал битву тогда, когда ветер с пылью дул в сторону римлян, мешая им сражаться, он построил свои войска так, что, отступив в центре, те охватили римлян с флангов, да в добавок ко всему Еаннибал ещё и сумел уже в ходе битвы провести массовую и дерзкую агентурную операцию, облегчившую его победу. В самом начале сражения «около пятисот нумидийцев в своём обычном воинском снаряжении, но ещё и с мечами, спрятанными под панцирем, прискакали как перебежчики со щитами за спиной к римлянам; они вдруг соскочили с коней, бросили под ноги неприятеля щиты и дротики и были приняты в середину строя, затем их отвели в самый тыл и велели там оставаться. Они не трогались с места, пока сражение не разгорелось и не захватило всё внимание сражавшихся; тогда-то, подобрав щиты, валявшиеся среди груд убитых, они напали на римский строй с тыла, разя воинов в спину и подсекая поджилки. Потери были велики, но ещё больше страх и сумятица» [Т. Liv., XXII, 48, 2–4]. Операция, проведённая перебежчиками, проста лишь на первый взгляд. Эта, казалось бы, простая операция была тщательно продумана и подготовлена. Заранее были подобраны верные люди, тщательно подготовлено запасное оружие и сделаны чехлы для его хранения. Тщательно и верно был выбран момент, когда нумидийцам следует «сдаться»: во-первых, Еаннибал учёл настроения римлян, уверенных в своей победе и нисколько не удивившихся прибытию перебежчиков, а во-вторых, он не оставил римлянам времени для того, чтобы те тщательно осмотрели перебежчиков и могли бы обнаружить припрятанные клинки. Так что это был не экспромт, придуманный в начале боя, а акция, подготовленная задолго до её проведения.

Таким образом, победа карфагенян в битве при Каннах была предрешена целым комплексом тщательно спланированных тайных операций, проведённых Ганнибалом как перед битвой, так и в ходе сражения, а начало этим тайным операциям положила его операция по дискредитации римского полководца Фабия Максима.

Римляне были не просто разбиты, а разгромлены, потеряв 45 500 пехотинцев и 2700 всадников[235]. Возражавший против битвы консул Луций Эмилий Павел погиб в бою, а настоявший на начале сражения консул Терренций Варрон бежал в сопровождении всего лишь 50 всадников. «В числе убитых были два консульских квестора, Луций Атилий и Луций Фурий Бибакул, двадцать девять военных трибунов, несколько бывших консулов, бывших преторов и эдилов (среди них Гней Сервилий Гемин и Марк Минуций, бывший в предыдущем году начальником конницы, а несколько лет назад — консулом); убито было восемьдесят сенаторов и бывших должностных лиц, которые должны были быть включены в сенат: люди эти добровольно пошли воинами в легионы. Взято в плен в этом сражении было, говорят, три тысячи пехотинцев и тысяча всадников» [Т. Liv., XXII, 49, 16–18].

Это было самое страшное поражение, которое когда-либо терпели римляне, и самый славный триумф Ганнибала, триумф, подготовленный его умело проведённой операцией по дискредитации римского диктатора Фабия Максима.

Только после битвы при Каннах всем римлянам стало ясно, насколько прав был Фабий Максим, они стали вести войну, следуя его тактике, и в конце концов победили. Но тогда, в 216 г. до н. э., наверное, лишь дрязги карфагенских политиков, испугавшихся славы своего полководца и не приславших ему подкреплений, помешали Ганнибалу добиться не просто успеха, а победы в войне.