Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

…Кажется, мы ни разу не объясняли, каков порядок чтения дел в РГАСПИ (как, впрочем, и в большинстве других архивов). Открывая дело, идёшь в обратном порядке: листы подшиты от наиболее поздних записей к более ранним. Получается эдакая биография-«перевёртыш»: сначала узнаёшь не где и когда человек родился, а то, где и когда он умер (или, по крайней мере, завершил карьеру) или при каких обстоятельствах о нём опять вспоминали в партаппарате.

Последняя запись в деле этого участника операции «Ледоруб» касается его сына. В 1961 г. он, советский гражданин Скороход Валерий Яковлевич, обратился в Исполком Союза Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца с тем, чтобы найти своего отца – «ГРААПА Пауля Рихардовича»[540]. Известно, что тот «по линии Министерства обороны был направлен на закордонную работу (предположительно в Германию)»[541]. «Министерство обороны» – это интересно. Значит, Бойтке действительно работал не на НКВД, а на ГРУ. Но как это может быть: отец Пауль-Эрнст, а сын по отчеству Яковлевич?

В данном случае всё объяснимо: «[Граап Пауль Рихардович] был женат на советской гражданке, матери Скорохода», а она «в 1945 г. вышла замуж за Скорохода Я[кова], который усыновил её сына и дал ему своё имя»[542]. Установив это, сравним материалы РГАСПИ с тем, что на Бойтке есть в Германии.

Стартовые позиции

Будущий «Горелов»-«Граап», Эрнст Бойтке, родился в удивительный день 03.03.03 (то есть 3 марта 1903 г.)[543] в берлинской семье, которая и без того вошла в историю. Его отец Рихард Бойтке был, по разным данным, то ли слугой, то ли токарем, но, как считается, именно он в ноябре 1918 г. провозгласил революцию перед ратушей Рейникендорфа и запомнился яркими речами в берлинском Совете рабочих и солдат. Потом он торговал табаком, но оставался членом КПГ, куда привёл и троих своих сыновей[544]. Младший Фриц – сварщик. Средний Вальтер – механик. Старший Эрнст, как считалось до недавнего времени в Германии, был единственным, кто «не изучал профессии» и подрабатывал на складе компании «Сименс»[545]. Однако записи в архиве Коминтерна дают несколько иную картину. Образование его действительно ограничилось восемью классами народной школы[546]. Но в отношении профессиональной принадлежности имеются конкретика и даже противоречия: в документах на русском языке Эрнст обозначен водопроводчиком[547], а на немецком он назван Rohrleger. Как по-немецки педантично уточнила И. Вольфрам, это – «трубоукладчик», и в Германии это «совершенно разные профессии»[548]. Пусть будет так, в любом случае – квалификация. Но не это главное. Все трое сыновей жили в берлинском округе Рейникендорф Борсигвальде, а центром жизни семьи стал участок «Сад друзей», также известный как «Маленькая Москва». Из его примерно шестисот пайщиков 80 % являлись коммунистами. Товарищество было не просто «рекреативным», многие здесь и проживали: старшие Бойтке – в беседке № 44, в которой потом поселился средний сын Вальтер с семьёй. Младший Фриц жил в 31-й, а старший Эрнст – в 22-й[549], куда привёл молодую жену Эллу. С ней у них позже родилась дочка Дорис. Правда, в 1941 г. последовал развод – когда Элла узнала, что в СССР у Эрнста появился ребёнок от другой женщины[550]. Но это мы забежали вперёд.

Насыщенной была и его параллельная политическая жизнь. С 1927 г. он связан с Союзом красных фронтовиков[551], которые в последние годы Веймарской республики вели в Берлине ожесточенные уличные бои с коричневорубашечниками гитлеровской СА. В 1932[552] или 1933 г.[553] (данные разнятся) в одном из таких боёв Бойтке получил серьёзное огнестрельное ранение. Его отвезли в знаменитую больницу «Шарите» и спасли; затем оттуда его тайно вывезли товарищи по партии[554]. После выздоровления Эрнст «работал по обучению актива [КПГ] военному делу и одновременно ведал складом оружия»[555]. Не склад ли «Сименс» имеется в виду, о котором современные германские источники пишут как о месте всего-то для приработка?

Но на него донесли[556], и через Щецин[557] он бежал в Советский Союз. Согласно документам Коминтерна, он прибыл в Россию в 1934 г.[558] До этого немецкие исследователи высчитали, что из Германии он должен был бежать не позже конца 1933 г., чтобы успеть зачать дочь Дорис, родившуюся в августе 1934 г.[559]

Бойтке действительно быстро освоился в Советском Союзе, выучил язык[560], перешел в советское гражданство[561] и поселился на Симоновском валу, в доме 1, квартире 68[562]. В СССР он нашёл и новую жену – Евгению Фёдоровну Столбунову (в будущем – Скороход). Рожденная в Москве в 1911 г., русская, беспартийная, она зарабатывала конторским трудом[563]. Позже, родив ребёнка и ухаживая за больной матерью, не работала. Но получала от Коминтерна 350–400 рублей[564]. За что?!