Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

Во-первых, конечно, человек, запечатлённый на этом фото, выглядит осунувшимся. Но, во-вторых, изображенный здесь походит не только на себя с фотографий, которые мы опубликовали чуть выше, но и на того, кого пятью годами ранее в Лондоне знали как участника операции «Оранж» «Михаила Белова», а не как «Ивана Русакова»!

Не менее интригуют и показания Хуана Руиса, полученные в ходе допроса в МГБ: он был «в 4-летнем возрасте привезён [из Испании] во Францию, где жил 12 лет»[1024]. К этой теме он вернулся и в своей более поздней автобиографии: «В 1924 г. вместе с моими родителями выехал во Францию в город Альби (Тарн), где поступил в школу и окончил 7 класс. В 1934 г. вместе с моими родителями вернулись в Испанию». С одной стороны, это вполне соответствует написанному о «Белове» в SOE: «испанский француз с ярко выраженным испанским акцентом»[1025]. О том же, что, помимо испанского и русского, он владеет именно французским языком, Хуан показал на допросе в МГБ[1026]. Но, с другой стороны, – внимание! – мы выяснили, что во Франции у него была тётка. А это больше соответствует описанию, которое в материалах SOE дано не «Русакову» и не «Белову», а… «Антону Марсову»: «возможно испанец, но хорошо владеющий французским и имеющий родственников во Франции»[1027]. При прочих равных, это значит, что участники операции «Оранж» могли либо сами, либо при помощи начальства в Москве сознательно смешать все карты.

Какая в итоге предстаёт перед нами возможная картина?

Новый список?

Из двух рассмотренных нами «Иванов Русаковых», пожалуй, на 90 % в участники операции «Оранж» подходит Артуро Кабо Мартин. Всё-таки фото из архивов в Лондоне и Москве разительно похожи – поистине.

Высказанные выше сомнения насчёт степени его «чернявости» стоит смикшировать (благо на примере фотографий и описаний других «ледорубов» понятно, что тогдашние чёрно-белые снимки отображают реалии лишь отчасти). А ещё в таком случае можно предположить: дабы смешать карты, Артуро воспользовался русским псевдонимом «Иван Русаков», принадлежавшим до войны тому Ивану Русакову, который был Хуаном Руисом, «Иваном наоборот»[1028].

Входил ли сам Хуан Руис, изначальный «Иван Русаков», в состав группы «Оранж»? Если да, то, очевидно, тогда он скрывался под псевдонимом «Михаил Белов». И этот «Белов» мог обменяться деталями биографии с «Антоном Марсовым».

Кем же был сам «Марсов», пока остаётся только гадать.

Леность

Признаемся в собственной лености: мы сделали не всё возможное, чтобы идентифицировать всех «ледорубов» из числа участников операции «Оранж». В поисках визуальных совпадений ещё можно было бы перелопатить дела вообще всех «совиспанцев», хранящиеся во всех обозначенных выше архивах. Но в таком случае речь шла бы о сотнях и тысячах дел. Впрочем, не в этом ли состоит наша сверхзадача на будущее?!

Уже заканчивая писать эту книгу, мы узнали, что в Испании живёт последняя из остающихся испанок – выпускниц спецшколы в Кушнаренкове. Зовут её Хесуса Рохо, и, несмотря на весьма преклонный возраст (она родилась в 1922 г.), она сохраняет острый ум и хорошую память. Но и она никого с фотографий из архива в Лондоне не узнала. Похоже, в Кушнаренкове никто из членов группы «Оранж» не учился. Значит, они были в каком-то особом резерве КПИ…

Хесуса Рохо тогда и сегодня

Иными словами, пока у нас есть, как мы сказали, два с половиной кандидата на роли двоих из троих «ледорубов» – участников операции «Оранж». Ещё раз: «Иван Русаков» – это, возможно, Артуро Кабо Мартин из КПИ и/или Жан Русселе из ФКП, а «Михаил Белов» – вероятно, несостоявшийся лётчик и будущий заключённый ГУЛАГа Хуан Руис.

По пути?

Есть и ещё одно занятное совпадение, подталкивающее к дальнейшим поискам: место парашютирования группы «Оранж», французский город Авиньон, располагается не так уж далеко и от Альби (где жила тётка Хуана), и от Тулузы (где сразу после войны мелькнул Артуро).

Действительно ли это совпадение?

Судьба Хуана

Все перечисленные выше «совиспанцы» из числа бывших курсантов авиашколы в Кировабаде после смерти Сталина были выпущены из тюрем и лагерей, реабилитированы и вернулись на родину. Но не Хуан Руис. С него судимость сняли[1029], а из СССР выпустили лишь на один месяц в 1966 г., когда, согласно его автобиографии, он наведался к маме и братьям в Испанию. До этого…

Читаем содержащееся в материалах РГАСПИ постановление Комиссии по выездам за границу при ЦК КПСС от 27 ноября 1958 г.: «Считать нецелесообразным выезд его и жены РУИС / ПЕТРОВОЙ, ВАИСЯЦКОЙ / Ольги Михайловны с сыном Энрико 1957 г.р.»[1030]. Против были в КГБ, так как они «работают на предприятиях, имеющих особый режим»[1031].